"Роберт Джордан. Конан и огненный зверь (Конан)" - читать интересную книгу автора

мастерской медника, затем вонь из чанов красильщика. Дым из горнов валил
со всех сторон. Наконец девочка остановилась и показала на каменное
здание, на котором на цепях висел знак с изображением льва, кое-как
намалеванный не очень давно.
- Здесь? - спросил Конан подозрительно.
Каждая таверна привлекала людей определенного круга, и вору не будут рады
горшечники и красильщики.
- Здесь,- подтвердила Лаэта. Она пожевала губу, затем вздохнула: - Мы
подождем на улице, большой человек. Серебряные!
Конан нетерпеливо кивнул и толкнул дверь таверны.
Внутри таверна "Красный лев" была устроена иначе, чем другие подобные
заведения. Когда-то в прошлом дом выгорел изнутри. Пол первого этажа,
обрушившийся в подвал, так и не был восстановлен. Вместо этого был
выстроен балкон вокруг всей внутренней части здания на уровне улицы, а
обеденный зал находился там, где раньше был подвал. Даже в самые жаркие
дни, когда солнце стояло высоко, в обеденном зале "Красного льва" было
прохладно.
Стоя у перил балкона прямо у двери, Конан окинул взглядом таверну,
отыскивая хрупкую женскую фигуру. Несколько мужчин стояли на балконе,
некоторые прислонились к перилам, держа в руках кружки, большая же часть
тихо торговалась с потаскухами о цене. Прислуживающие девушки, несущие
подносы с едой и напитками, сновали вверх и вниз по лестнице в дальнем
конце обеденного зала, поскольку кухня оставалась на уровне первого этажа.
За столами, расставленными внизу на каменном полу, сидели горшечники, руки
которых были измазаны засохшей глиной, и ремесленники в кожаных фартуках,
работающие с металлом, а также подмастерья в рубахах с радужными кляксами.
Вездесущие девки, чьи лоскутки шелка скрывали тела не больше, чем у их
товарок в Пустыне, разгуливали между столами, но, как он и ожидал, Конан
не увидел тут других женщин. Убедившись, что Лаэта ошибалась или лгала, он
начал уже поворачиваться к двери. Краем глаза он заметил, как грузный
горшечник, которого гладила по волосам пышногрудая потаскуха, отвернулся
от ее прелестей и с любопытством взглянул на точку прямо под тем местом,
где стоял киммериец. Другой человек, положивший свой кожаный фартук на
стол и усадивший к себе на колени повизгивающую девку, прекратил на
мгновение лапать ее, чтобы сделать то же, что и горшечник. И еще один.
Конан перегнулся через перила, чтобы посмотреть, что же они все увидели,
и обнаружил Тамиру, скромно одетую в бледно-голубой наряд, с отмытым
лицом, так что кожа была девственно свежей... и с поднятой к губам
деревянной кружкой. Вздохнув, она поставила, перевернув вверх дном, кружку
на стол, что служило сигналом для прислуживающих девушек снова наполнить
ее.
Улыбнувшись, Конан вынул из-за пояса плоский метательный нож. Рука его
мелькнула, и черное лезвие уже дрожало в дне перевернутой кружки. Тамира
вздрогнула, но тут же снова стала спокойной, и только пальцы левой руки
барабанили по крышке стола. Улыбка киммерийца померкла. Тихо выругавшись,
он степенно направился к лестнице.
Когда он достиг стола, за которым сидела девушка, метательный нож уже
исчез. Он не обратил внимания на удивленные взгляды мужчин за соседними
столами и сел напротив нее.
- Ты обещала мне восемь золотых, - были его первые слова.