"Джозеф Конрад. Аванпост прогресса (Рассказ. Перевод А.Кривцовой) " - читать интересную книгу автора

первобытной природой и примитивным человеком вселяет в сердца внезапную и
глубокую тревогу. К чувству одиночества, к отчетливому представлению об
оторванности своих мыслей и своих ощущений, к отрицанию всего привычного и
надежного присоединяется утверждение необычного и грозящего опасностью,
представление о вещах неясных, отталкивающих и не поддающихся контролю;
это волнующее вторжение возбуждает воображение, терзает цивилизованные
нервы и глупых и мудрых.
Кайер и Карлье шли рука об руку, тесно прижавшись друг к другу - как
дети в темноте; и оба они испытывали одно и то же - слегка даже приятное
ощущение опасности. Они все время болтали.
- Наша станция прекрасно расположена, - сказал один; другой согласился,
с энтузиазмом, многословно восхваляя красоту местности. Потом они
поравнялись с могилой.
- Бедняга! - заметил Кайер.
- Он умер от лихорадки, не правда ли? - пробормотал Карлье,
останавливаясь как вкопанный.
- Ну так что же! - в негодовании воскликнул Кайер. - Мне говорили, что
парень по глупости лез на солнцепек. Климат здесь - это всякий скажет - не
хуже, чем на родине, не нужно только ходить на солнцепеке. Вы слышите,
Карлье? Я здесь начальник и приказываю вам не ждриться на солнце!
Он шутливо принял начальственный вид, но слова его были серьезны.
Мысль, что ему, быть может, придется похоронить Карлье и остаться одному,
заставила его внутренне содрогнуться. Он вдруг почувствовал, что здесь - в
центре Африки - этот Карлье ему дороже брата.
Карлье, входя в роль, отдал честь по-военному и бойко ответил:
- Ваше приказание будет исполнено, начальник! - Затем он расхохотался,
хлопнул Кайера по спине и крикнул: - Мы тут славно заживем! Сиди себе
только спокойно да забирай слоновую кость, которую будут приносить эти
дикари. В конце концов и эта страна имеет свои хорошие стороны!
Они оба громко расхохотались, а Карлье подумал:
"Бедняга Кайер! Он такой жирный и хворый. Ужасно, если мне придется
похоронить его здесь. Он человек, которого я уважаю..." Они еще не успели
дойти до веранды своего дома, как уже называли друг друга "старина".
Первый день они были деятельны, слонялись повсюду с молотками, гвоздями
и красным коленкором, чтобы повесить занавески и сделать свое жилище
приятным и уютным; они решили устроить свою новую жизнь с комфортом. Для
них это была неосуществимая задача. Разрешение даже чисто материальных
проблем требует более ясного ума и более стойкого мужества, чем принято
думать. Невозможно было бы найти двух людей, менее приспособленных для
подобной борьбы. Общество, отнюдь не по доброте, но преследуя свои
неведомые Цели, позаботилось об этих людях, запретив им всякую
самостоятельную мысль, всякую инициативу, всякое отступление от рутины -
запретив под угрозой смерти. Они могли жить лишь при одном условии -
оставаясь машинами. И теперь, избавленные от заботливой опеки людей с
пером за ухом или с золотой нашивкой на рукаве, они походили на тех
пожизненных заключенных, какие, после долгих лет тюрьмы, получают свободу
и не знают, что с ней делать.
И эти двое не знали, как им использовать свои силы, ибо, не имея опыта,
они были не способны к самостоятельному мышлению.
По прошествии двух месяцев Кайер частенько говаривал: