"Джозеф Конрад. Лагуна" - читать интересную книгу автора

Отрывистые слова гребцов гулко отдавались между плотными темными стенами
растительности. Тьма просачивалась между деревьев, сквозь спутанную сеть
ползучих растений, из-за больших, причудливых и неподвижных листьев; тьма
таинственная и непобедимая; ароматная и ядовитая тьма дремучих лесов.
Люди продвигали лодку баграми в мелеющей речке. Она расширялась,
вливаясь в широкую лагуну со стоячей водой. Леса отступили от болотистого
берега, оставив ровную полосу ярко-зеленого тростника, обрамлявшего
отраженную синеву неба. Перистое розовое облако плыло высоко вверху, влача
свое нежно окрашенное отражение под листьями на воде и серебристыми цветами
лотоса. Вдали показалось черное пятно - домик, воздвигнутый на сваях. Возле
него - две высокие пальмы нибонг, которые, казалось, выступили из лесов и
слегка склонились над ветхой крышей, с грустной нежностью и заботливостью
понурив свои многолиственные и величественные кроны.
Рулевой, указав веслом, проговорил:
- Арсат дома. Я вижу - его каноэ привязано между сваями.
Люди, сидевшие с баграми у обоих бортов лодки, оглянулись через плечо,
чтобы посмотреть на конечную цель путешествия. Они предпочли бы провести
ночь где-нибудь в другом месте - не в этой лагуне, казавшейся заколдованной
и пользовавшейся дурной славой. Кроме того, они не любили Арсата, - не
только потому, что он был чужестранец, но и потому, что тот, кто починил
разрушенный дом и в нем поселился, доказывает этим, что не боится жить среди
духов, посещающих места, покинутые людьми. Такой человек взглядом или словом
может нарушить течение судьбы; а случайному путнику умилостивить этих духов
нелегко, ибо ему они стремятся отомстить за лукавство своего господина.
Белые не задумываются над этим; они - неверующие и заключили союз с отцом
зла, который проводит их невредимыми среди невидимых опасностей этого мира.
Предостережениям праведных они противопоставляют оскорбительное неверие. Что
можно тут поделать?
Так размышляли они, налегая всем телом на свои длинные багры. Большое
каноэ скользнуло быстро, бесшумно и плавно к расчищенному участку Арсата;
затем с грохотом упали багры, раздался громкий шепот: "Хвала аллаху!" - и
каноэ мягко ударилось о покосившиеся сваи под домом.
Гребцы, подняв головы, крикнули нестройно:
- Арсат! О Арсат!
Никто не вышел. Белый человек стал взбираться по грубой лестнице,
ведущей на бамбуковую площадку перед домом. Рулевой угрюмо промолвил:
- Мы будем стряпать в сампане и спать на реке.
- Передай одеяла и корзину, - отрывисто сказал белый.
Он опустился на колени у края площадки, чтобы взять вещи. Затем лодка
отплыла, и белый, поднявшись на ноги, очутился лицом к лицу с Арсатом,
который вышел из низкой двери своей хижины. Это был молодой человек,
сильный, с широкой грудью и мускулистыми руками. На нем был только его
саронг.[2] Голова была непокрыта. Его большие, ласковые глаза жадно впились
в белого человека, но голос и манеры были сдержанны, когда он спросил без
всякого приветствия:
- У тебя есть лекарство, тюан?
- Нет, - испуганным голосом сказал приезжий. - Нет. Зачем? Разве
кто-нибудь в доме болен?
- Войди и посмотри, - ответил Арсат с тем же спокойствием и, круто
повернувшись, снова вошел в маленькую дверь. Белый, бросив свои пожитки,