"Глен Кук. Рейд" - читать интересную книгу автора

Теперь я понимаю, почему остальные хитро заулыбались, когда я начал
разговор с Уэстхаузом - избавил их от возни со мной и заодно повесил
астрогатора себе на шею.
Я роюсь в мысленных досье, где у меня собрана информация об офицерах.
Уолдо Уэстхауз. Коренной ханаанит. Офицер запаса. До призыва работал
преподавателем математики. Двадцать четыре года. Староват для второго
патруля. Прекрасно знает свое дело, но симпатией не пользуется - слишком
много говорит. У него вид нелюбимого, старательного, всеми силами
стремящегося угодить ребенка. Он слишком жизнерадостен, слишком много
улыбается, рассказывает слишком много анекдотов и все рассказывает плохо -
как правило, запарывает концовку.
Это не мои наблюдения, их пока мало. Это сообщил Старик.
Опытные офицеры-клаймерщики - мрачные, напряженные сфинксы с запертым
на замок ртом. Смотрят они по-кошачьи полуприкрытыми глазами. Во всех них
есть что-то от кошки, которая и во сне оставляет щелку меж веками. Они
дергаются на каждый незнакомый звук. Они несносны в своей страсти к свежему
воздуху, порядку и чистоте. Известны случаи, когда они увечили нерадивых жен
и не слишком старательных горничных в отелях.
Бронетранспортер ходит ходуном.
- Проклятие! Если так будет продолжаться, моему позвоночнику
потребуется капитальный ремонт. У меня копчик уже в детскую присыпку
размолотило.
Какой-то тайный Торквемада подсунул нам эту древность. Гаркнул:
"Бронетранспортер для личного состава!" - и велел грузиться.
Чертов драндулет брыкается, трясется и раскачивается, как металлический
стегозавр о трех ногах, пытающийся стряхнуть с себя вшей. Мрачная
ведьма-водитель то и дело оглядывается, криво скаля желтые зубы. Эта вошь
выбрала себе место, куда тяпнуть, если железный дурак вздумает остановиться.
У поездки есть и положительные стороны. Не нужно все время слушать
Уэстхауза. Я больше не могу. И запоминать все детали нашего рейда тоже
больше не могу.
Какого черта я всегда должен гоняться за материалами для таких
невероятных статей?
Мне вспоминается одна, о ковбоях, объезжающих быков, которую я писал до
войны. На Трегоргарте. Уж такой я дурак - должен все испытывать на себе. Но
тогда я хоть мог в любой момент спрыгнуть с быка.
Командир смеется, и я поворачиваюсь в его сторону. Неясный
золотоволосый силуэт в лунном свете.
- Сегодня они просто балуются, - говорит он. - Учения. Обыкновенные
учебные стрельбы.
Его смех напоминает громоподобное пуканье.
Боковым зрением мне не удается определить, какое выражение у него на
лице. В свете молний и вспышек лицо дергается, как в старинном кино, словно
дух, который никак не может решить, в каком обличье явиться. Рельефный
тевтонский профиль. Безумные глаза. Шутит? Порой это трудно понять.
Старший лейтенант Яневич и младший лейтенант Бредли не открывали ртов с
тех пор, как мы прошли главные ворота. Они даже не вставали со своих мест,
то ли считая заклепки на скачущей палубе, то ли вспоминая лучшие минуты
своей жизни, то ли читая молитвы. Кто его знает, что творится у них в
голове, лица ничего не выдают.