"Глен Кук. Десять поверженных" - читать интересную книгу автора

Глен Кук

Десять поверженных


* Часть I. ПОСЛАННИК *


ГЛАВА 1

Одноглазый говорит, что чудес и предзнаменований было достаточно. В
том, что мы их не поняли, нам остается обвинять только самих себя. Изъян
Одноглазого еще больше усугубляет его собственную удивительную
непредусмотрительность.
Молния, возникшая в безоблачном небе, вонзилась в Некрополитанский
холм. Стрела ударила в бронзовую доску на склепе нечисти, уничтожив половину
надписи. Дождем посыпались камни. Статуи начали истекать кровью. Священники
нескольких храмов говорили о жертвах, которых нашли без сердца и печени.
Одна из них сумела сбежать с уже вскрытыми внутренностями, и ее так и не
поймали. В Вилочных Казармах, где были расквартированы Городские Отряды,
появлялся Дьявол. В течение девяти дней десять черных грифов кружили над
Бастионом. Затем один из них изгнал орла, который жил на вершине Бумажной
Башни.
Астрологи отказывались читать звезды, опасаясь за свою жизнь. Один
безумный предсказатель бродил по улицам, возвещая надвигающийся конец света.
Бастион покинул не только орел, но и плющ на крепостных валах засох, дав
дорогу ползучим растениям, которые казались не совсем черными только при
самом ярком солнечном свете.
Но такое происходит каждый год. Глупцы потом во всем видят
предзнаменования.
Мы были обязаны подготовиться лучше. Ведь у нас имелись четыре довольно
образованных колдуна, что бы стоять на страже против разрушительного завтра,
а не какие-то фальсификации типа предсказаний по овечьим кишкам.
Но лучшие предсказатели все же те, которые опираются на знамения
прошлого. Они создают удивительные летописи.
Берилл вечно лихорадит, и он готов сорваться в пучину хаоса. Королева
Городов-Драгоценностей была увядающей безумной старухой, от которой исходила
вонь дегенерации и морального разложения. А на ночных улицах города можно
было встретить все, что угодно.
Все ставни у меня были распахнуты, и я молился о слабом дуновении
ветерка, который выдул бы из гавани запах гниющей рыбы и всего остального.
Но дыхание ветра было таким слабым, что едва могло колыхнуть паутину. Я
вытер пот с лица и поморщился, увидев первого пациента.
- Опять крабы, Кучерявый?
Он слегка осклабился. Лицо у него было совсем бледное.
- Желудок, Каркун.
Башка у него была как полированное страусиное яйцо. Поэтому его так и
прозвали: Кучерявый. Я посмотрел на расписание и график дежурств. Как будто
ничего такого, что бы он хотел задвинуть.
- Мне плохо, Каркун, серьезно.