"Джон Пейтон Кук. Кающийся" - читать интересную книгу автора Я шел, как я видал на фотографиях Кающихся: сгорбившись, подставив небу
спину, заметая длинными волосами землю и тяжело опуская _пикадор_ себе на спину. Каждый камешек обсидиана был маленькой бритвой, пускающей кровь. Мария счастливо мне улыбалась, оборачиваясь. Я повторял это снова и снова, по очереди через каждое плечо. С каждым ударом Мария пела "Отче наш" или "Аве Мария". Я не давал себе пощады - один удар плети на каждом шаге, и пока мы дошли до креста, их вышла, наверное, сотня. Моя спина превратилась в кровавую реку. Кающиеся шли не голыми, а одетыми в белые хлопковые бриджи, которые поглощали красный поток. У меня такого белья не было, и потому у меня ягодицы и почти все ноги промокли. Ветер холодил, будто я вылез из-под душа в холодную ночь. - Ты - Кающийся, - сказала Мария, хотя у настоящего Кающегося не было бы всех моих проколов на теле - это был ее собственный фетиш, инспирированный Дональдом Фирном и собственным плодовитым воображением Марии. Я свалился у ног Марии, но она подняла меня за поводок, чтобы я помог ей вытащить крест из дыры, где он стоял. Он был высотой девять или десять футов, сколочен из тех же крепких бревен, что дверь и алтарь в мораде, - выветренных, посеребрившихся и потрескавшихся от бурь. Кто-то уже покопал вокруг, и я заметил рядом лопату и еще один мешок с инструментами. Сначала я испугался, что Мария решила позвать в нашу компанию кого-то неизвестного, но потом сообразил, что именно сюда она ходила, пока я спал - когда она хотела, чтобы я поверил, будто она меня бросила. Она взялась с одной стороны, я с другой, и вместе мы подняли массивный крест, и он опрокинулся, взметнув облако пыли, тут же развеянное ветром. У меня руки и отказать. - Ты есть Избранный, - сказала Мария, не сводя с меня глаз. - _Кристо_ возрожденный. И судьба твоя - принять на себя грехи мужей земных. Она сказала "мужей земных", не "людей земных", и в глубине моего сознания какой-то голос это отметил, но этот голос предупреждения потерялся в тумане, да и был уже бесполезен. Я так пропитался кровью, что пути назад уже не было. Она положила меня на крест. Холодное шершавое дерево болезненно упиралось в шею. Я вытянул руки вдоль перекладины, дыша носом, расслабленный, уносимый блаженством. Звезды вертелись надо мной кругами, как на передержанной фотографии. - Я сделала это из роз, - сказала она, надевая на меня терновый венец. Погляди на меня. У нее в руке был большой деревянный молот, а в другой - четыре железнодорожных костыля. Несмотря на холод, несмотря на мою слабость, у меня стоял. Ни сил, ни желания сопротивляться у меня не было. Мария склонилась надо мной, лицо ее сияло. Отложив костыли, она взяла из сумки плотную кожаную повязку для глаз. Взгляд ее был темен и непроницаем. Я хотел ей сказать, как ее люблю. Хотел благодарить ее. - Гэри, - сказала она, погладив меня по щеке. - Ты дал мне такое счастье! - Она прижалась губами к моим губам - больно - и когда оторвалась, у нее с подбородка капала моя кровь. Она бросила на меня теплый прощальный взгляд, завязала мне глаза и крепко затянула повязку на затылке. |
|
|