"Кэтрин Куксон. Стеклянная мадонна" - читать интересную книгу автора

она принялась за перевод. В 22-й строфе 4-й главы 3 Книги Царств говорилось:
"Продовольствие Соломона на каждый день составляли: тридцать коров муки
пшеничной и шестьдесят коров прочей муки". В 25-й строфе 5-1 главы Книги
Судей она, опустив начало: "Воды просил он; молока подала она", - перевела
только: "В чаше вельможеской принесла молока лучшего"
Когда она дошла до Первой книги Царств, в галерею заглянула Уотфорд.
- Как ваши дела, мисс Аннабелла?
- Хорошо, Уотфорд, благодарю.
- Хотите чего-нибудь? Пирожок? Кухарка испекла чудесные меренги.
- Спасибо, Уотфорд. Я бы запила их молоком. С неожиданной нежностью
Уотфорд пригладила длинные волосы девочки и молвила:
- Так и сделаем, мисс.
Порой Уотфорд бывала с ней очень мила. Обычно это случалось тогда,
когда она пребывала в хорошем настроении. Почему у людей не всегда хорошее
настроение?
Черная дубовая дверь в противоположном конце галереи отворилась,
заставив девочку оглянуться. Появился Константин с большой стопкой грязного
белья, завернутого в простыню. Проходя мимо нее, он широко улыбнулся и
сказал:
- С добрым утром, мисс.
- Доброе утро, Константин.
Константин всегда ей улыбался, всегда с ней заговаривал. Он ей
нравился, но приходилось это скрывать, потому что матери этот черный был не
по душе. Она называла его черным, хотя черными у него были разве что волосы.
После того как Константин прошествовал по галерее в обратном
направлении и исчез за черной дубовой дверью, а Уотфорд принесла ей молоко с
меренгами, Аннабелла испытала чувство, полностью противоположное тому, с
каким она сюда вошла. Ее охватила вялость, какая-то тяжесть. Она не знала,
что это чувство зовется скукой, зато знала точно, что оно ей не нравится.
Она потеряла интерес к уроку и выглянула в окно, даже забралась на
подоконник, чтобы было лучше видно. Тут она и увидела детей.
Она поняла, что это дети, потому что ростом они походили не столько на
садовников, сколько на кроликов; подобно кроликам они, то и дело пугаясь,
исчезали в живой изгороди, окружавшей сад. Когда они в очередной раз пропали
из виду, Аннабелла прошептала:
- Только бы они вернулись!
Она почти не виделась с детьми с тех пор, как у них ужинал ее кузен
Стивен, а это было уже несколько недель тому назад. К тому же Стивена нельзя
отнести к детям, он уже вполне взрослый. Ему 14 лет, он учится в школе, даже
ночует там. Когда она сказала ему, что это, должно быть, здорово, он
рассмеялся. Кузен Стивен ей понравился, даже очень. Он был ласковый, почти
как ее мама. Мама говорила, что его отец, ее единственный брат, который уже
умер, был такой же, как Стивен, мягкий во всех своих проявлениях; еще она
добавила, что Господь всегда прибирает тех, кто Ему особенно любезен, в
молодом возрасте.
Сейчас она видела в саду настоящих детей. Она резво соскочила с
подоконника, подбежала к дубовой двери и сняла с полки подзорную трубу. Ей
не запрещалось пользоваться подзорной трубой. Мать иногда говорила: "Хочешь
поиграть в подзорную трубу?" Глядя в нее, можно было приблизить птиц на
ветках дальних деревьев к окнам галереи. Сейчас она, снова вскарабкавшись на