"Джилли Купер. Имоджин " - читать интересную книгу автора

не строго, потому что питал слабость к своей младшей дочери.
Когда он пересек реку Дарроу и направился в сторону торфяников, на
него тоже нашло легкое недовольство жизнью. Наблюдая сегодня за игрой
Бересфорда, он вспомнил свою молодость на поле регби. Он тоже хорошо тогда
смотрелся, тоже испытал поклонение женщин и восхищение мужчин.
"Стяжав великую славу своей игрой в регби за Англию, - сказал один
недоброжелательный коллега-священнослужитель, - Стив Броклхерст провел
остальную часть жизни как утомленная посредственность".
Мистер Броклхерст прекрасно знал, что другой великий атлет, Дэвид
Шеферд стал епископом. На его долю подобное возвышение не выпало. Нет
сомнения, что ему предстоит провести остаток жизни в Пайкли, где обожание
старых дев из местного прихода было слабым утешением. В самые угрюмые
моменты к викарию приходила мысль, что атлет, умерший молодым, в самом
расцвете сил, выглядит предпочтительнее, чем ветеран-ревматик с брюшком.
Жизнь тем не менее многое компенсирует. В округе его очень уважали, ни
один местный комитет без него не считался полным. Он любил свой сад и
партии в гольф, и, возможно, в том же ряду - свою тихую очаровательную
жену. Оба его сына, школьники, вырастали в отличных спортсменов. Майклу уже
пошел пятнадцатый год. Джульетта, беззаботное и обожаемое дитя умела
обводить отца вокруг своего маленького пальчика.
Но как человек, поручивший себя Богу, он покусывал свою совесть, как
пробуют на зуб яблоко, осознавая, что его старшая дочь Имоджин действует
ему на нервы. Поначалу его обижало, что она не родилась мальчиком. Когда
она подросла, его стали раздражать ее неповоротливость, мечтательность,
вялость, слишком мягкий характер (ее очень легко было довести до слез), ее
неспособность постоять за себя и абсолютное отсутствие какой бы то ни было
атлетической складки. Он до сих пор вспоминал то унижение, которое испытал
несколько лет тому назад на показательном уроке гимнастики в ее школе,
когда Имоджин оказалась единственной во всем классе, не сумевшей взобраться
ни на один из снарядов. Он сильно стыдился и ее полноты, но, по крайней
мере, в последнее время она немного похудела. К тому же она устроилась на
работу в библиотеке, и это была помощь семье, где при трех детях-школьниках
с деньгами было туговато. Но почему она должна соглашаться со всем, что он
скажет, вроде тех кивающих собачек, что висят на заднем стекле в некоторых
машинах?
И все же не было сомнения, что этот парень Бересфорд увлекся ею, и
теперь надо не спускать с них глаз. Викарий, возможно, и не любил свою
старшую дочь, но он не мог допустить, чтобы с ней произошла какая-нибудь
неприятность. В свое время он сам был лихим парнем и, подобно многим
исправившимся гулякам, когда дело касалось его дочерей, поворачивал к
репрессивному пуританству. Он отлично знал, какого рода желания появляются
у молодых игроков после двух лишних банок пива.
Тут он заметил своего помощника, катившего на новом ярко-красном
спортивном велосипеде с низко опущенным рулем. Викарий подумал, что такая
машина не соответствует ни сану, ни возрасту седока. Когда они подъехали к
нему на расстояние нескольких ярдов, он дал такой громкий сигнал, что
бедняга едва не угодил в кювет.
Викарий усмехнулся про себя и сделан поворот. Его дом представлял
собою одну из тех викторианских построек, темно-серые стены которых почти
сплошь покрыты ползучими и вьющимися растениями, а перед ними располагаются