"Джим Корбетт. Храмовый тигр " - читать интересную книгу автора

вернулись в прежнее положение. Казалось, он говорил: "Ну вот ты меня и
увидел, что ты собираешься делать дальше?" А я почти ничего не мог сделать.
Чтобы выстрелить, мне пришлось бы повернуться, это вспугнуло бы тигра,
который наблюдал за мной с расстояния футов пятнадцать. Оставалась, правда,
возможность стрелять с левого плеча, что я и решил попытаться сделать.
Винтовка лежала у меня на коленях стволом влево. Когда я поднял ее и стал
поворачивать вправо, тигр нагнул голову и снова прижал уши. В таком
положении он оставался до тех пор, пока я был неподвижен, но стоило мне
поднять винтовку чуть выше, как он вскочил и исчез в тени.
Ничего не поделаешь, тигр и во втором раунде одержал решительную
победу. До тех пор пока я сижу на дереве, он не вернется, но, если уйду, он,
возможно, придет за своей добычей и унесет ее. А так как он не съест всю
корову за один раз, у меня будет возможность на следующий день подстеречь
его.
Следовало подумать о том, где переночевать. За день я прошел двадцать
миль, и перспектива проделать еще восемь до рест-хауза, к тому же лесом, не
привлекала меня. В любом другом месте я отошел бы на двести - триста ярдов
от убитого животного и спокойно уснул на земле, но здесь обитал
леопард-людоед, а он охотится по ночам. Еще вечером, сидя на дереве, я
слышал отдаленное треньканье колокольчиков, доносившееся откуда-то из
деревни или загона для скота, и тогда же точно определил направление звука.
Теперь я отправился в ту сторону. В Гималаях скот не содержат в стойлах, а
устраивают для него в джунглях вблизи пастбищ общественные загоны. Такие
загоны имеются на территории всего Кумаона. Звук, который я слышал ранее,
привел меня к одному из загонов. Он представлял собой навес, обнесенный
прочным частоколом, где размещалось около ста голов скота. Загон находился в
глубине джунглей и не охранялся, что свидетельствовало о честности горцев и
о том, что в районе Дабидхура тигры прежде не трогали домашний скот.
Ночью в джунглях все животные крайне настороженны, и если я намеревался
провести ночь под защитой обитателей этого загона, мне следовало рассеять их
вполне естественную подозрительность. Жители деревни Каладхунги, где я живу,
держат около девятисот коров и буйволов; мне с детства приходилось иметь
дело со скотом, поэтому я знаю, как с ним надо обращаться. Продвигаясь очень
медленно и разговаривая с животными, я приблизился к навесу, сел,
прислонившись спиной к изгороди, и закурил. Поблизости стояло несколько
коров; одна из них подошла к частоколу и, просунув голову между жердями,
стала влажным языком лизать мой затылок - жест дружеский, но не очень
приятный, так как на высоте восемь тысяч футов ночи холодные. Выкурив
сигарету, я разрядил винтовку, прикрыл ее соломой и перелез через изгородь.
Когда ночуешь в загоне для скота, нужно очень тщательно выбрать место,
где лечь, потому что, если ночью поднимется тревога и животные начнут в
панике метаться, находиться на земле небезопасно. Почти в центре навеса
около одного из поддерживавших его столбов, на который в случае
необходимости я мог влезть, оказалось свободное местечко. Переступая через
лежавших животных, отворачивая головы стоявших, чтобы пройти, я добрался до
облюбованного мною места и устроился между двумя коровами, спавшими спинами
друг к другу. Ночь прошла спокойно, и влезать на столб не пришлось. Живое
тепло, исходившее от коров, согревало меня, а медвяно-душистый запах
здоровых животных был таким приятным, что я уснул, примиренный со всем на
свете, включая и леопардов-людоедов.