Евгений Кукаркин СРЕДИ НАС ВЫЖИВАЕТ СИЛЬНЕЙШИЙ (повесть вторая)

Начался мелкий дождь. Мы уже сидим в засаде четыре часа и в все, без толку. Человек, с которым должны встретится, третий день в положенное время не выходит на связь. Несколько капель с куста скатились за шиворот и от этого стало совсем неприятно. Когда нашей группе давали задание, начальник штаба снисходительно говорил.

— Капитан, это прогулка, а не работа. Дойдете до места, встретитесь с связным, он вам все передаст и вернетесь обратно.

Встретились называется, от поселка нас отделяет метров триста, всего то десять минут хода и все равно, никого. Маскировочный халат начал пропитываться влагой и предательский холодок прокатился по спине. Мои ребята замаскировались напротив меня у края тропинки и держат себя молодцом, не шевелятся, хотя их также поливает дождик. Может со связным чего-нибудь произошло? Хотя…, я его видел вчера. В поселке полно собак и не очень то подберешься даже к ближайшему забору. Я, с подветренной стороны, забрался вечерком на ель и издали, в бинокль, долго изучал двор нужного нам человека. Он выходил их дома, выходила его жена, сын, значит живы, с ними все в порядке. Однако…, в лес на встречу с нами, он не пришел.

Вдруг я услышал шуршание одежды о кусты и шлепанье по сырой земле. Наконец то, неужели идет. По договоренности с моими ребятами, при встрече со связником, я должен один говорить с ним, а они, как мышки, должны спрятаться, замереть и держать обстановку под контролем. Метрах в десяти, на тропинке показалась фигура в черном виниловом плаще, капюшон скрывал лицо и мне не понять, кто это, знакомый мне человек или кто то другой. И тут…, я нутром почувствовал опасность, решил не выходить на тропинку. Человек прошел мимо меня, буквально пол метра от головы и через минуту со стороны поселка послышался топот и шорох одежды многих людей. Похоже от туда выходила группа людей. Впереди шел огромный чернобородый мужик в армейской кепи, на плечах плащ палатка, а в руках автомат. За ним виднелась цепочка вооруженных людей. Насчитал 21 человек, последним шел очень юркий парнишка, голова, которого ходила ходуном, так он следил за лесом. Ушел отряд, мы по прежнему, отлеживаемся на мокроватой земле. Прошел еще час и, тут, опять на тропинке раздались осторожные шлепки. Неторопливо раздвигая ветки, шел человек, лицо открытое, на голове кепи. Это он. Мужчина прошел мимо и я стал медленно подниматься. От длительного лежания, плохо слушаются коленки и приходится буквально трясти ногами, чтобы хоть как-то прийти в себя.

— Арсан, — окрикиваю человека в спину.

Тот от неожиданности подпрыгивает, потом осторожно поворачивается ко мне.

— Алексей… Я думал, что не придешь…

— Все в порядке, я жду тебя уже три дня.

— Не мог выйти, Захри со своими головорезами отдыхал в поселке.

— Он только что прошел здесь.

— Знаю, пошел на дорогу номер три, завтра ваши возвращаются с прочесывания Серой балки, вот и хочет устроить им встречу.

— Ты то как?

— Нормально, как видишь, пока жив.

Мы отходим от тропинки в сторону и забираемся под раскидистую ель, здесь более менее сухо.

— Что за тревожный сигнал, ты подал нам, — спрашиваю его.

— Что то заподозрили зеленые братья, непонятно откуда к Али Беку пришла станция слежения, теперь все мобильники прослушиваются. Мне стало трудно связываться с вами.

— А где сам Али Бек?

— Не знаю, но подозреваю, что это где то в поселках на склонах западного горного массива.

Это все равно, что искать иголку в стоге сена. Там такие леса, что нужно две дивизии и месяц, чтобы прочесать всю местность. Проклятый Али Бек уже достал нас. Целый год гоняюсь за ним и все никак не могу найти.

— Арсан, что ты нам еще хотел сообщить.

— Саламбеков подошел со своим отрядом к Грозному. Ему Басаев поставил задачу сделать три схрона с оружием и организовать шесть машин с начинкой. В Октябре намечается наскок на столицу, смертников уже готовят для этого дела.

— Какие цели намечены?

— Дом правительства, это точно. Сейчас изучаются подходы к казармам питерского СОБРа и нового, построенного театра.

— А этот то зачем?

— Там, в праздники, намечается собрание чеченского актива партии «Возрождение».

— Откуда эта информация?

— От моего родственника, он связник у Саламбекова. Поэтому я тебя и вызывал.

— Уточни число…

— Не могу. Знаю, что в Октябре, а когда… не знаю.

— Где Саламбек сейчас может прятаться?

— Тоже не знаю.

— Сколько у него в отряде людей?

— Родственник сказал, одиннадцать человек.

— Это все?

— Можно считать, все.

— Отец просил передать тебе…

Я вытаскиваю из-за пазухи толстый пакет. Это деньги. Отцом — мы называем моего начальника, который явно не скупится на такие связи.

— Спасибо.

— В следующий раз связывайся также по мобильному телефону, только скажи ничего не значащую фразу: «Александр, это ты? Слушай, дорогой, купи мне ковер, нет, не дорогой…», — и тут ты назовешь цену, равную числу встречи этого месяца. Например, — за 1300 рублей. Значит 13 числа в это же врем, я жду тебя здесь. Понял, не забыл, что должен сказать?

— Александр, это ты? Слушай дорогой, купи мне ковер, нет, не дорогой за два с половиной куска…

— Можно и так. В селе собаки, как ты без шума проходишь?

— Собаки сейчас по своим щелям забились. В дождь никто не хочет вылезать, да и они меня знают.

— Я тогда ухожу. До встречи, Арсан.

Мы крепко пожимаем друг другу руки. Выходим на тропинку и мой связник прошел к поселку. Я тихонько свистнул. Ожил мох вдоль тропинки и ко мне осторожно выползли два разведчика. Один, сержант Григорьев, умница, только малость лицо покарябано угревыми всплесками, другой, еще молодой, рядовой Крупица, но здоровый, как черт, двух пудовку пятьдесят раз выжимает. Я сигналю рукой и мы сходим с тропинки в лес.

С Арсаном я познакомился почти год назад. Его засадил Тверской ОМОН в каталажку, по подозрению в связях с бандитами. Я в это время, только пришел с отпуска и, для разминки, начальство поставило меня на два месяца на оперативную работу в этот район. Когда он пришел ко мне в кабинет, у меня даже не было плана допроса, так как по документам вообще о нем никакой информации не было… Арсан вошел ко мне, как человек знающий свое достоинство.

— Здравствуйте, офицер, — умышленно не подчеркнул он моего звания.

— Здравствуйте.

— Разрешите сесть?

— Садитесь.

Он спокойно и поудобней усаживается на стул.

— Ваши ребята так злы на мой народ, что после очередной провокации бандитов, даже не разобравшись в чем дело, засадили массу невинных в тюрьму.

— Может быть, есть и злые ребята.

— Но если вы не злой, тогда зачем я здесь.

— Сам не знаю.

Он с удивлением смотрит на меня.

— Выходит вы меня отпускаете?

— Я же говорю, не знаю. Раз вы здесь, то я пытаюсь разобраться, кто передо мной, друг или враг.

— Ради спасения жизни, я могу и соврать.

— Да врите.

Похоже у него голова пошла кругом.

— Хорошо, офицер, я вижу среди вас есть всякие, так же как и среди нас. Я сам учитель в школе, преподавал историю и всегда помнил, что как бы мои соплеменники не рвались к мифической свободе, ее никогда не было и не будет на сотни тысяч лет. Имея такого мощного соседа, как вы, трудно не контактировать с ним и не попасть под его влияние.

— Так в чем же дело?

— Да ни в чем. Я могу идти?

— Можете, но на последок не сделаете мне одолжение. Вы в начале нашего разговора, что то презрительно сказали о бандитах. Я вижу вы их недолюбливаете.

— Они не красны девицы, чтобы их любить.

— Тогда помогите нам их уничтожить или выгнать с вашей земли.

— Это сложно… но я могу подумать, над вашим предложением.

— Ну что же, отправляйтесь к себе домой и думайте. Через какое то время я вас найду и вы дадите мне ответ. Хорошо. Вот ваш пропуск. До свидания.

Он неуверенно поднимается, берет от меня бумажку, кивает головой и идет к двери, потом неожиданно поворачивается.

— Скажите офицер, по вашим наградам, которые я вижу и по тем слухам, которые ходят в тюрьме и по поселку, вы не тот самый человек, которого мои соплеменники прозвали «лесной шайтан»?

— Да, меня так называют.

— Это вы уничтожили Сагалаева?

— Мой отряд.

— Я подумаю о вашем предложении, господин капитан.

В ельнике Григорьев вытаскивает из рюкзака радио телефон. Я пока составляю шифровку и первые колонки цифр наношу на лист бумаги. Теперь сержант долго дозванивается до неведомой «иволги» и, наконец, начинает зачитывать колонки цифр. Передача окончена и нам теперь надо ждать двадцать минут, пока там все обработают и пришлют ответ. Через двадцать минут мы пытаемся опять связаться с «иволгой». Только наш оператор начал зачитывать ответ, как с треском помех ворвался посторонний голос.

— Слушай… птичка… Ты случайно не вонючий шайтан… Тебя, сволочь, давно ищем…

— Переходи на запасную волну, — прошу Григорьева.

Тот кивает головой и мы переходим на новый номер. Связались быстро и карандаш быстро заполняет полстранички цифр. Уже наносится последняя строка и опять треск в наушниках.

— Шайтан…, подлюга, мы тебя, все равно, засекли…

— Все, уходим, — киваю Григорьеву.

Сержант отключается и потом трясет головой.

— Сволочи, как они быстро нас засекли.

— Новую станцию получили, вот теперь и издеваются.

Я начинаю разбирать шифровку и от удивления залезаю пальцами под мокрую кепи и чешу волосы.

— Ребята, нам не дают добро домой, приказано идти по следам банды Захри.

— Это за теми, что прошли мимо нас?

— Да. Ну что же, давайте, перекусим и в путь.

В эфире, какая то фигня. Чеченцы и арабы о чем то лопочут по своему и их понять не возможно. Но вот прорвался русский голос и я с удивлением слушаю открытый текст.

— Внимание, всем братьям района Аргуна, нами засечена станция «лесного шайтана». Он бродит в лесном массиве у поселков Кочевой и Балаковки. Будьте осторожны. Если кто засечет гяуров, немедленно связаться с центром. Всем отрядам в данном районе перейти на вариант повышенной готовности «1,О»…

И опять забубнили один и тот же текст. Если жив буду, то все таки достану этого гада Али Бека. Что там стареющий Басаев со своими головорезами, когда-нибудь нарвется на засаду и все…, а этот подлюга, работает по другому, переносные радио станции, цифровые радиотелефоны, передвижное телевидение, радары, стрингеры и управляемые ракеты, станции радио перехвата и всякая другая электронная муть. А в Грузии, этот мерзавец, устроил целую стационарную радио станцию, вещающую на все Закавказье. И денег у него много, больше, чем у других бандитов. Там за границей понимают, что информационная война страшнее, чем стрельба из автомата или очередной смертник.

— Сержант, закрывай точку, уходим.

— Товарищ капитан, постойте, здесь на другой волне…

Я хватаю наушник и опять слышу нашу родную речь.

— Ванька, мать твою…, - слышу в эфире родную русскую речь, — сейчас на третей дороге, недалеко от 13 поста, бандюги засаду будут делать. Сделай вид, что не знаешь это, лишних убери с брони…

— Сделаем, как надо…

Да что же это творится, там в наших штабах идиоты что ли? Я пасу Захри, а эти в открытую говорят, где он. А где же хваленые перехватчики Али Бека? Сейчас наверно предупредят своих. В подтверждении моих мыслей, что они работают, эфир взорвался трескотней на чеченском и арабском языке.

— Ребята, вперед. Если бандитов предупредили и они будут отступать, устроим им маленькую засаду.

Григорьев поспешно прячет радиостанцию в вещмешок и мы торопливо бежим на запад, к дороге номер 13.

То что федералы, в случае опасности валят навалом, это я уже убедился давно и сейчас…, грохот десятка пушек, завывание мин, стрельба из все видов стрелкового оружия, чуть на тот свет сначала, сначала не отправили нас. Вой от пуль и осколков стоит над головой. Мы, как мышки, прижались к земле и молим, чтобы не задело. Уже пол часа молотят землю пушки и вдруг наступила тишина…, потом заурчали двигатели машин, редкие выстрелы и очереди стали надвигаться в нашу сторону. Впереди послышался топот, с десяток человеческих фигур мчались вглубь леса прямо на нас. Я поднял автомат и прицелился в первого надвигающегося бандита. Очередь и тут же замолотили из автоматов мои разведчики. Фигуры заметались, несколько человек попадало, остальные кинулись влево, в надежде, что вдруг их не заденет. Выпустил первый рожок, второй и затих. Словно по неведомой команде, прекратили стрелять и мои ребята.

— Эй, — вдруг услышали мы голос, — русские… мы сдаемся.

Медленно поднимается с земли парень и откидывает в сторону свое оружие. С трудом, обхватив ствол березы, еле-еле поднялся еще один. Я поднялся с земли и неторопливо приближаюсь к ним. Мои ребята не шевелятся, лежат в укрытии, держа все обстановку на мушке автоматов. Рядом со стоящими бандитами, на земле лежат еще трое. Я подошел к одному из них, ногой откидываю подальше оружие, но судя по лицу, парень мертв, глаза застывшие, кровь толчками выдавливается через щель губ. Второй, здоровущий бородатый мужик, лежит на боку и пальцами шкрябает землю. Толкнул его ногой, этот тип застонал, приподнял голову, потом опять уронил ее на землю. Третья фигура, лежит животом на земле и обхватила голову руками. Рядом валяется снайперская винтовка с огромным оптическим прицелом.

— Вставай, — командую я.

Трясясь телом от страха, фигура медленно поднимается с земли и разворачивается ко мне. Да это же баба. Из под кепи выбиваются черные волосы, испачканное краской и грязью лицо, все равно красиво, хотя огромные глазищи налиты ужасом.

— Отойди, — киваю ей на парня с поднятыми руками.

Та послушно пятится от меня к нему. Где то метах в ста, раздаются редкие выстрелы и вскоре донесся шум двигателя БТРа.

— Среди вас есть главный? — спрашиваю стоящих бандитов. — Кто он?

Те молчат.

— Если не будете говорить, убью.

Опять молчат. Тогда направляю автомат в сторону парня, еле — еле стоящего у березки, и нажимаю на курок. Короткая очередь и бандита буквально откидывает к ногам женщины.

— Еще раз спрашиваю, кто главный?

Первый, сдавшийся парень, наконец открыл рот.

— Вон тот, — он кивает в сторону огромного бородатого мужика, лежащего на боку.

— Отлично.

Я подхожу к главарю и присаживаюсь перед ним на корточки.

— Захри, ты меня слышишь?

Огромная фигура зашевелилась и усилием воли стала отжиматься от земли. Бородатый мужик, с полными муки глазами уставился на меня.

— Это ты… шайтан? — глухо прохрипел голос.

— Я.

— Будь ты… проклят…

— Буду. Хочешь, я помогу тебе, отправлю в больницу, будешь жить.

— Нет… Я уже… мертв…

— Зря так говоришь, у тебя есть шанс.

И тут сзади раздалась очередь. Я подскочил. Пленный парень, стоявший с женщиной, медленно валился на землю. Из его рук вывалился автомат. Пользуясь тем, что я говорил с главным, он решил все же испытать свою судьбу. Схватил с земли свое брошенное оружие и был убит кем то из моих ребят. Полусидящий Захри замычал и тут, к моему удивлению, он заплакал. Я опять присел к нему на корточки.

— Ты пожалел его?

— Это… мой брат. Не стреляй… Лило…, она… моя дочь.

— Не буду, если мне скажешь, где найти Али Бека?

— Ты… в черной норе… в черной…

И тут Захри повалился на землю и, дернувшись телом, затих.

Из кустов высунулась голова в каске, оценила обстановку и, наведя на меня автомат, заорала.

— А ну, мать твою, оружие на землю, иначе стреляю.

— Заткнись, где твой командир, давай срочно сюда.

Видя, что я не пытаюсь шевелится, и рядом стоит фигура девушки с поднятыми руками, голова чуть сдвинулась в бок и заорала.

— Товарищ лейтенант, тут какие то типы, вас требуют.

Из-за деревьев показалась трое военных, одетых в защитную форму.

— Что тут у вас, Панфилов? — требовательно спрашивает тот, что посерединке.

— Да вот, вас требует.

— Оружие на землю, — сразу приказывает мне лейтенант.

Я кладу автомат и поднимаюсь.

— Я командир разведгруппы, выведший вас на банду. Всех, вот этих, — киваю на мертвых, — уложили мои разведчики.

— Меня уже предупреждали, что вы будете здесь. Где ваши ребята?

— Сзади меня, в засаде, контролируют обстановку.

Лейтенант кашлянул.

— Хорошо. Это пленный?

— Баба, снайперша.

— Снайперша? Ах, сука.

И тут офицер подскочил к ней и отвесил такую оплеуху, что девушка скатилась на землю.

— На, зараза.

— Лейтенант, это моя пленница.

— Я ее убью, отдай ее мне капитан. От этих сволочей больше всего достается нам

— Нет, она мне нужна для допроса. Ребята, — поворачиваюсь назад. — Выходите, свяжите этой бабе руки.

Из-за укрытий поднимаются мои мальчики и, не обращая внимания на окружающих, связывают женщину.

— Капитан, куда бежали остальные? — спрашивает лейтенант.

— Вот туда. — я показываю направление. — Смотрите внимательно, мы по моему, ранили еще кого-то, далеко не уйдут.

— Ясно, Панфилов, все туда.

Из — за деревьев появилась цепочка солдат.

Я обшариваю Захри, нахожу карту, переносной телефон, две гранаты, пистолет и две обоймы патронов. Рюкзак он, видно, бросил при бегстве. У остальных мертвяков ничего особенного нет. Больше нам здесь делать нечего. Оружие бандитов и свою пленницу, мы тащим к дороге.

Начальник штаба долго изучает мой доклад.

— Хорошо поработал, капитан.

— Плохо. Все чаще ловлю себя на мысли, что без связи в поиске хреново. В тот раз, помните, когда радио телефон вывел из строя предатель Симаков, совсем было плохо. А сейчас, подать информацию или так… поговорить, просто невозможно, все прослушивается, записывается и во все суется чей то чужой нос, от этого все больше и больше чувствуешь себя бессильным.

— Давай, пой песню, пой. Ты и без связи можешь месяцами болтаться по лесам, нечего жаловаться… Вот скажи лучше, ты здесь пишешь, что Захри перед смертью сказал про черную нору…

— Да, он так и сказал, когда я спросило его, где прячется Али Бек…

— Карту его смотрел?

— Смотрел.

— Ничего на ней не нашел?

— Не нашел.

— А зря. Карта то новая, выпустили ее не в наших картографических типографиях. Здесь даже стоит название фирмы, кто ее сделал, она из Турции.

— Ну и что?

— А то, дорогой, что все названия на ней, на арабском, а арабский надо бы знать…, - я пожимаю плечами. — Вот-вот, уже сколько лет воюем, а брезгуем знанием языка противника.

— Мы же с чеченцами воюем, а не с арабами.

— И с ними тоже, и сам знаешь, что давно воюем. Теперь давай подумаем про станцию перехвата телефонных переговоров. Сам понимаешь, если она направлена на спутник связи, ее не поймаешь. Значит, можно предположить, что Али Бек сидит рядом со станцией и получает с нее всю информацию. Возможно это и есть та черная нора. Как ты считаешь?

— Может быть.

— Посмотри на карту Захри и сравни ее с нашей. — Полковник раскладывает на столе обе карты и мы тщательно сравниваем их. — Видишь, турки то знают о нас больше, чем мы свою страну. У них даже тропинки обозначены, вот смотри, дорог у них обозначено тоже много… А это, как ты думаешь, что это? — карандаш полковника ползет по едва заметным черным линиям.

— По-моему это электрические столбы к поселкам и деревням или подземные кабели.

— Ты почти прав, на нашей карте, тоже есть такие вещи, но… здесь то их больше.

— Хорошо, пусть больше. Все равно нам все дороги и все линии электропередач не взять на учет. Нужно в лес загнать много разведгрупп, чтобы контролировать все.

— Вот этого и не надо, надо найти Али Бека. Теперь я даже уверен, хитрый араб, все держит в своих руках и эту станцию перехвата. От нее он получает обширную информацию. Ведь в этом поиске, тебя сразу же засекли, вычислил второй раз и даже, по почерку, определили кто, а дальше стали наводить свои банды на твою группу, пытаясь взять ее в кольцо.

— Может это и правда, а может Захри обмолвился о черной норе?

— Не думаю, в последние минуты, он думал о своей дочери и хотел спасти ей жизнь.

— Кстати, есть от нее что-нибудь?

— Допрашиваем, пока никакого толка. Да, еще одна новость для тебя, капитан, не пора ли тебе нарвать цветов с гарнизонной клумбы, это я тебе разрешаю. Твоя жена приехала…

— А черт…

Я, даже не попрощавшись, вырвался из кабинета, Наташка приехала.

Та, тощенькая девочка, очень изменилась, стала полнее, еще красивее, но страсть ко всему военному не пропала даже после родов, оставив дочку родителям, она вернулась в часть.

— Колька, — она повисла на моих плечах.

Мы бешено целуемся и успокаиваемся не сразу.

— Я уже здесь второй день, а ты, говорят, там бродишь…

— Как Аленушка?

— Нормально. Бабка Агния в диком восторге, меня совсем оттеснила от дочки. Я вынуждена удрать из дома.

— Испортит она ее.

— Нет, уверена, все будет в порядке. Ты меня возьмешь в следующую операцию?

— Нет. Ты потеряла некоторые навыки, их надо восстанавливать.

— О чем ты говоришь, я по прежнему отлично стреляю, могу пробежать десяток километров…

— Вот в этом я неуверен.

— Ладно, я согласна, надо чуть восстановить форму. Пошли к столу, я сообразила такой ужин, закачаешься.

Утром я опять в штабе. Полковник долго не принимал, но вот из его кабинета вышло несколько незнакомых мне офицеров и он пригласил меня.

— Ну что, шайтан, жена из тебя не все соки еще выпила, — усмехается он.

— Конечно, нет.

— Это хорошо. Вот здесь, до тебя, сидели умные ребята из одной организации и сказали одну интересную мысль. На турецкой карте, которую ты принес, есть арабское название одной местности, «Черный юрт», почти как Черная палатка, черное жилище, а может и нора. Хочу я предложить тебе прогуляться туда. Нет, нет, нет, только не сейчас. Надо подготовится, отдохнуть, набрать еще информации и… через три дня. Вот он кружок, смотри.

Карандаш полковника давно уже обвел круг зеленого массива на карте. Я вытаскиваю из планшетки свою карту и тщательно сверяю названия. Там такого даже нет.

— В наших нет, поселка с названием Черный юрт.

— Точно нет. Есть другое название Криница. Мне объяснили, что до тридцатых годов, это село называли Черный юрт. После переименовали по требованию Берии.

— Неужели, так легко мы его нашли?

— Вот тебе и надо разобраться в этом. Криница у нас не числится, как мятежное село или не лояльное к государству. Во время второй чеченской войны, местные жители выгнали банды из своего района и их никого не тронули. Но время меняет все, за пять лет в тихом селе уже два случая убийств местных активистов, смена двух председателей сельсовета. Так что, там тоже страсти кипят.

— Хорошо, я пойду. Что-нибудь от Лило, дочки Захри, известно?

— Пока ничего. Допросы ни к чему не привели.

— Можно я с ней поговорю?

— Думаешь, что ты что то из нее вытащишь?

— По крайней мере, хочу.

— Ладно, я устрою вам встречу.

Полковник набирает телефон и услышав голос в трубке с усмешкой отвечает.

— Мишка, старый черт, никак простудился… Да…, да…, говори. Как дела?… Ах ты старая перечница, приезжай ко мне я тебя вылечу… Чего звоню? Да вот по поводу снайперши… Уже знаю, пока ничего… Я хотел бы, чтобы с ней переговорил мой разведчик… Не знаю, как получится… Хорошо, он сейчас к тебе приедет. Пока.

Полковник кладет трубку и смотрит на меня.

— Они не очень любят, когда армейские впутываются в следствие, так что при твоем допросе, будут посторонние… Бери мой газик и дуй в тюрьму.

В небольшой зарешетчатой комнате, я не один. У двери устроился капитан. Это тип долго пытался выяснить, что я хочу от пленницы и, так ничего не поняв, теперь с пренебрежительной рожей смотрит на меня. Солдат вталкивает девушку в комнату и тут же исчезает за дверью. Лицо Лило отмыли и меня поразила красота этой молодой женщины. Только синяк на лбу и потухшие глаза говорят о том, что она за прошедшие дни натерпелась многого.

— Садитесь, Лило.

Она вздрагивает и пытается осмысленным выражением посмотреть на меня. Садится на стул и нервно потирает кисти рук.

— Вы кто? Откуда меня знаете?

— В последнем бою, ваш отец умер у меня на руках. Перед смертью, он просил, чтобы я пощадил вас.

— Лучше бы меня пристрелили…

— Я пытался спасти тогда и вашего брата, но он сделал неверное решение…

— Мой брат погиб, как настоящий мужчина.

— А ваш отец, хотел его спасти тоже.

— Это неправда.

— Правда, он заплакал, видя, как бессмысленно погиб его сын.

Лило закачалась на стуле.

— Вы врете, это неправда. Отец, сын Аллаха, и не мог молить неверных о пощаде.

— Я не буду вас разубеждать, просто четко вижу ту картину, которая была в последнем бою и рассказываю о ней.

Мы замолчали и Лило затихла, прекратив дергаться.

— Вообще то я пришел к вам с другим делом. Вы можете не отвечать, но вопросы, которые я буду задавать, не касаются секретов вашего отца или других. Давайте поговорим на посторонние темы, вы не против?

Девушка молчит, но на лице ее затухла маска тупости и она насторожилась.

— Вопрос первый. Что вы делали в Петрищевском?

— Мы там не были, — вдруг ответила она.

— Я вел ваш отряд от туда до засады.

— Значит это были вы? Так это вы навели на нас федералов? Отец называл вас Шайтаном.

— Да это был я.

— Когда нам по радиотелефону сообщили, что нас засекли и что сзади нас Шайтан, никто не поверил.

— Так что вы делали в Петрищевском?

Она молчит, я тоже жду. Проходит минуты две и Лило вдруг заговорила.

— Отдыхали, приняли в отряд шестерых местных добровольцев, добыли патронов, еды и пошли делать засаду на дороге.

— А до Петрищевского, где вы были?

— Да много где, на базах в лесах, в разных селах, поселках, городках… Даже не упомнить где.

— А в Черном Юрте были?

— Были.

— Там тоже отдыхали?

— Нет, там мы пробыли недолго, часов пять, потом ушли…

— Что вы за эти пять часов делали?

— Ничего. Я спала, папа куда то бегал, а брат болтал с парнями.

— А куда папа бегал?

— Не знаю, он не говорил.

— Село, в основном, за вас? В смысле, за… бандитов.

— Мы не бандиты, мы борцы за истинную веру. По поводу села, могу сказать одно, оно как и везде, расколото на две части, но живут пока мирно, никто не хочет крови сородичей.

— А я слышал там двоих чеченцев убили свои.

— Все может быть, кто убил — больше не придет в это село. Иначе его растерзают, даже среди бела дня.

— А родня убийц, они как?

— Им дают время, чтобы они исчезли, потом если попадутся, уже сами виноваты.

— А не чеченцев, арабов в селе не было?

— Может и были, я все проспала. Хотя, когда уходили из села, видела двух, сидели на улице и читали молитву.

— Но вот вы, когда пришли в село, с оружием в руках, вам не было страшно, что вас предадут или попадете в засаду?

— Не было. Там почти все вооружены, хотя на нас с ненавистью и смотрели некоторые, но никто оружие не применял. Я говорю, это нейтральное село. Федералы и милиция его не трогают, а жители стараются не задевать федералов.

— А старший, кто в селе?

— Не знаю. Был один старик, похожий на старшего, все ворчал на нас, но потом ушел.

— Ну а хоть комендатура, есть?

— Есть, Там у нее всегда много народа, но и вооруженных полно. Мы к ней не ходили. Я говорю, мирное село.

— Последний вопрос. Ведь название села не Черный Юрт, однако вы его хорошо обрисовали. Разве вы не знаете его настоящее название?

— Знаю, там на щитах написано. Но все называют по старому, Черный юрт.

— Ну что же, разговор окончен. Можешь идти.

Она поднимается, но не торопится идти к двери.

— Меня расстреляют?

— Нет, отдадут под суд, а там решат, что делать.

— Но я многих ваших убила, значит надежды нет?

— Нет.

— А если я вам помогу… Я не хочу сидеть… Не хочу умирать, я же еще молодая…

— Чем поможете?

— Что вы там хотите или что вам надо — спросите, может я знаю.

Я изучаю ее лицо. В глазах уже нет страха, но есть надежда. Перевожу взгляд на капитана, тот кивает мне головой.

— С чего вы так быстро соглашаетесь с нами сотрудничать? Ведь до меня, вы на следствии почти ничего не рассказали.

— Насмотрелась много чего в изоляторе, да и в лесах тоже и потом… мысль о том, что жизнь уже потеряна, не даем мне покоя. Знаю, если и сохраните жизнь, то бесконечное существование в одинокой клетке, сделает из меня бесполую старуху или сумасшедшую.

— Но воюя с нами, вы же знали на что шли?

— Как вам сказать, я же была с отцом и братом, это семья…

Она замолчала и похоже не стала дальше распространятся.

— Судя по тому, как вы правильно говорите по-русски, вы где-то получили образование.

— В Элисте, я училась там в университете, но ушла с последнего курса, война заставила.

— Вы замужем?

— Был жених, но он пропал куда то?

— И давно пропал?

— Давно. Мы с ним познакомились еще в Элисте, он там работал, потом началась война и он исчез…

— Хорошо. Где Али Бек?

— Кое что я про это скажу, даже готова сотрудничать с вами, но мне сначала нужна гарантия, что меня… не засудят.

Капитан поднимается со своего стула и подходит ко мне, потом обращается к Лило.

— Мы тебя до этого допрашивали и не получили никакого разумного ответа. Что изменилось?

— Я уже говорила, хочу жить.

— Тебя кто-нибудь, бил, изнасиловал в тюрьме, приставал, на что-нибудь жалуешься?

— Нет.

— Хорошо, мы подумаем над тем, что ты нам предложила.

Капитан подошел к двери и вызвал охранника. Девушку вывели.

— А жаль, — комментирую я разговор, — скоро у меня поиск, а я не добился самого главного, где Али Бек.

— Ничего, это мы сами хотим выяснить. Когда у тебя начнется операция?

— Через три дня.

— Иди, капитан, я тебе успею сообщить все, что от нее узнаю.

Наташка добилась своего, я беру ее с собой в поиск. Теперь она сидит в тире и тщательно долбит мишени, восстанавливая форму. Я подошел к начальнику тира майору Селезню.

— Ну как она? — киваю на лежанку, где устроилась жена.

— Молодец, Ну до чего прекрасная реакция, Еще мишень только выскакивает, она уже с пулей в сердце. Я выставил шесть мишеней сразу, у всех дырки во лбу в течении шести секунд. А здесь недавно расписалась, на четыреста метров, на роже мишени, нарисовала человечка.

— Я ее сейчас возьму от вас.

— Берите.

— Наталья, — подхожу к ней, — пошли от сюда.

— Сейчас.

Впереди выскочила мишень и тут же прозвучал выстрел, все исчезло.

— Видел, — восторженно говорит она.

— Чего?

— Я ему попала в глаз. Восемь мишеней и у всех выбиты глаза.

— Ты кровожадна.

Она поднимается и смеется.

— Сам такой. Зачем пришел?

— Пойдем, помоги мне поработать с документами.

— Что-нибудь серьезное, — сразу прекратила улыбаться она.

— Надо прокрутить все разведданные по Али Беку. Мне просто не хватает времени.

— Это теперь наша цель?

— Да.

— Ну что же пошли, — вздыхает она.

Оптический прицел своей винтовки, Наталья аккуратно закрывает чехлом, потом закидывает оружие за спину. Мы пошли в спец отдел.

Идет нудная работа, перебираем папки с тысячами донесений, протоколами, рапортами и всякой ерундой. Через час я уже устал.

— Наталья, у тебя есть что-нибудь?

— Не знаю, вроде я нашла одну интересную запись телефонного разговора между чеченскими командирами, вот перевод: «… Неплохо бы зайти в дыру и взять пару ПЗРКа, у него там есть все… — Он так просто не отдаст… — Знаю, поэтому прошу, чтобы подключили старшего… — Позвони, через пару дней…»

— Когда были эти переговоры?

— Здесь стоит дата, 17 Июля.

— Так что же у нас было после семнадцатого Июня.

Я лихорадочно копаюсь в папке происшествий… Ага вот.

— Наталья, вот рапорт командира полка. Недалеко от речки Изи, 18 Августа, неизвестными был сбит вертолет Ми-8, на месте трагедии найден ПЗРК. Интересно, есть связь этой трагедии с телефонными разговорами командиров.?

— По моему есть. Но здесь одна фраза, которая меня немного смущает: «…У него есть все…» И это в какой то дыре. Значит у кого то есть огромный склад, в котором много оружия и боеприпасов. По идее, ФСБ и наши службы должны знать о таких вещах. Не должны же они пройти мимо этого.

Неожиданно в дверь постучали, я подошел и откинул задвижку. В проеме стоял капитан- следователь, который со мной допрашивал Лило.

— А… вы здесь, товарищ капитан. Я вас по всему городку ищу, а вы вон куда спрятались. Здравствуйте, товарищ прапорщик, кажется ваша фамилия Круглова. Разрешите я войду.

Он не церемонясь забирается в комнатку и тут же усаживается на мой стул.

— Все лопатите донесения? Это хорошо. Нашли что-нибудь?

— Пока нет.

— Я ведь к вам по делу, капитан. Товарищ прапорщик Круглова, не могли бы вы выйти на несколько минут из этого помещения.

Обиженная Наташка неохотно выбирается из-за стола и уходит из комнаты.

— Внимательно изучил ваш рапорт, — продолжил капитан, — и, кажется, понял почему вы так интересуетесь Черным Юртом. Вы предполагаете, что это и есть черная дыра?

— Во общем то, да.

— Может в этом и есть смысл. Мы договорились с ФСБ, что оно продолжит игру со снайпершей Лило и после переговоров с ней, она выложила некоторые интересные данные. Вы ведь еще интересуетесь Али Беком?

— Да.

— Она рассказала нам интересную вещь. Пол года назад Али Бек решил женится на племяннице полевого командира Захри, которого вы недавно ликвидировали. На свадьбе, кроме других гостей, была Лило, ее брат и сам Захри. Вот тогда Лило и познакомилась со знаменитым бандитом. Это моложавый тип с таким угловатым шрамом на правой щеке, голову бреет, усы густые черные, бороды нет. Свадьбу играли в родном селении Лило. Потом она встретила Али Бека через три месяца на вспомогательной базе в лесном массиве Черногорье. Почему вспомогательной? У каждого полевого командира есть центральный схрон и вспомогательные, на случай провалов. А вот на центральной базе она не была, но слышала от отца, что Али Бек на этом месте имеет столько вооружения, что может им снабдить целую дивизию. Кроме этого, она сказала, что сам бандит заимел хорошую руку среди некоторых наших военных в Чечне и те попросту пригрели его у себя.

— Кто это, известно?

— Нет, но известно, что Али Бек с помощью их организовал несколько подпольных телестудий, радиостанций и станцию радио перехвата и все это хозяйство настроено на спутники, что весьма затрудняет их поиски, а также на теле башню на границе Грузии, которая вещает сюда всякую дрянь.

Я киваю головой.

— Знаю.

— Год назад, мы запеленговали радио станцию в Чечне и каково было наше изумление, когда выяснили, что к радио башне в центре городка подходил обыкновенный телеграфный провод со столба, правда, на выходе он имел усилитель и еще пару плат, но найти сам передатчик не смогли. Тысячи телеграфных проводов тянутся по республике и в какой дыре сидит бандит не понятно.

— Как же так? Но там же по телеграфу кто то чего то передает? Это же дикие помехи.

— Отстаешь, капитан, на жиле каждого провода есть 16 каналов. Занимай любой и никакому телеграфу или телефону не помеха.

— Хорошо, но для выбора этого канала нужна сложная аппаратура.

— Вот в этом я с тобой согласен. Когда на твою волну врывался голос, знаешь от куда он был?

— Нет.

— Он был с башни в Грузии. Значит, тебя ловили здесь, потом гнали информацию в Грузию, то есть говорили от сюда на спутник, с нее шли данные на телебашню, а от туда к тебе. Поэтому, мы засекли только грузинскую сторону. Сделано это, чтобы запутать всех.

— Так может в Грузии спрятана станция слежения?

— Нет, здесь. Завтра с вами хотят встретится товарищи из ФСБ.

Я поморщился, вспомнил, как мне насильно подсунули в тот знаменитый поиск, Симакова. Тоже ведь был из ФСБ. Капитан увидел, как я изменился в лице.

— Что-нибудь не так, капитан?

— Эти товарищи все время мне подсовывают какую-нибудь свинью.

— Ну это их обязанности. Удачи тебе, капитан. Пока.

Следователь уходит и появляется Наталья.

— Чего он тебе говорил?

— Завтра со мной будет говорить товарищ из ФСБ

— По поводу Али Бека? Неужто чего то выяснили?

— Похоже, что так.

В этот раз рядового Крупицу я не беру. У сержанта Григорьева идут последние месяцы службы и я все же решился остановиться на его кандидатуре, как-никак у него больше опыт. Мы сидим с ним в палатке и принимаем от начальника тыла дивизии новое оружие для проведения операции. Толстый полковник в кожаных перчатках, расхваливает товар, лежащий на столе.

— Считайте, что здесь все навье. Мне даже не пришлось искать это по складам, все что лежит на столе, мы отобрали у бандитов и оно самое современное и улучшенное, чем наше. Посмотрите, здесь нет старых автоматов или пистолетов, лучшие образцы отдаю вам.

— Не понятно, почему мы воюем старым барахлом, а у бандитов все новое. Должно быть все наоборот…

— Э… капитан, у кого больше денег, тот и пан. Наша армия бедна, а чеченцам деньги шлют все, кому не лень, вот и достаются им пенки.

— Какой то идиотизм, лучшие образцы российского оружия, находятся у бандитов…, а мы воюем только с Калашниковым.

— И Калашников неплохой автомат…

— Забавный пистолет, — рассматривает сержант почти новенький, маленький Магмам, — жалко патронов к нему маловато, только две обоймы.

— Ладно, товарищи военные, — обращается к нам полковник, — я ухожу. То, что вам не понравится сдадите опять на склад.

Начальник тыла стягивает перчатку, отдает мне честь и протягивает руку.

— До свидания товарищ капитан, удачного проведения операции.

— До свидания, товарищ полковник.

Офицер уходит, а мы продолжаем копаться в том, что разложено на столе.

— А меня интересует это, — я показываю сержанту на метательные ножи, веером разложенные передо мной. — Эти штучки в одной операции сыграли значительную роль в разгроме банды.

— Это когда вы умышленно сдались к ним в плен?

Смотри ты, все знает.

— Если бы я тогда не попал ножом в горло предателю, навряд ли сидел живым здесь.

— Это правда, что вы с десяти метров можете попасть ножом в муху?

— Если ее разгляжу, — смеюсь я, — и если она присела отдохнуть.

Кто — то захлопал снаружи по брезенту палатки.

— Есть здесь кто?

— Есть, заходите.

В палатке появляется широкоплечий офицер в защитной форме.

— Здравствуйте. Не вы ли, капитан Комаров?

— Я.

— Прекрасно, подполковник Макаров из Москвы. Хотел бы с вами переговорить, так сказать, с глазу на глаз.

— Может быть пойдем в управление.

— Нет, лучше здесь, пусть ваш сержант, покараулит у палатки.

— Хорошо. Сержант Григорьев, покараульте палатку. Возьмите, на всякий случай пистолет.

Я подталкиваю ему Магмам. По роже сержанта вижу, что ему не очень то хочется заниматься этим делом, но дисциплина берет свое и он, демонстративно, загнав обойму в пистолет, запихивает его в карман, потом неторопливо выбирается из палатки.

— Разведчики, ребята крутые, — замечает Макаров. — Трудно быть у них командиром.

— Нет, они меня уважают.

— Вас уважают даже враги. Какое у вас здесь интересное оружие.

Подполковник садится на табуретку у стола, профессионально берет автомат Узи, потом брезгливо отбрасывает его в сторону.

— Дрянь, вот это получше, — он выдергивает из кучи автоматов новенький Сайгак с глушителем на конце и оптическим прицелом и с любопытством вертит его в руках. — Откуда у вас эта разработка?

— Это взяли трофей у чеченцев.

— Вот сволочи. Это я не про чеченцев, я про мерзавцев в нашем тылу, которые торгуют новейшими разработками вооружения. Надо же, такое оружие продали.

— Может, мы все же куда-нибудь уйдем. Здесь палатка и если вы хотите мне что то сказать, то это весьма не лучшее место для разговора.

— Нет, поговорим здесь. Ваша палатка очень неприметна среди других, а чтобы нас не подслушивали, достаточно вашего сержанта с наружи. Мои документы здесь, — он неторопливо вытаскивает из кармана две красных книжечки и протягивает мне.

Я внимательно изучаю их содержимое. Подполковник ФСБ Макаров И.Г., главное территориальное управление города Москвы. Вторые корочки, более скромны, зам начальника отдела по борьбе с терроризмом.

— Чего бы вы хотели от меня услышать?

— Меня интересует дело Симакова- Сагалаева…

— По моему, я уже написал десятки показаний и отчетов по этому делу.

— Да, я читал.

Подполковник берет у меня свои документы и запихивает в карман, но из другого кармана, он вытаскивает пачку фотографий и веером раскладывает передо мной.

— Который из них Симаков?

Я уверенно тычу пальцем на снимок.

— Вот этот.

— Верно, а вот на этих снимках, кто-нибудь вам знаком?

Подполковник подсовывает мне пару фотографий, на одной? Симаков обхватил за плечи девушку и глупо смеется, на другой? он и она сидят за столом, видно в кафешке, и лопают спагетти.

— Нет…, но постойте, девушка какая то… знакомая.

— Точно, ну-ка поднапрягите память, вот фотография этой девушки покрупнее.

— Это же… Лило.

— Верно приметили. Эти фотографии были сделаны в Элисте, три года назад. Симаков тогда работал в местных органах ФСБ и познакомился со студенткой Лило, дочерью убитого вами бандита Захри.

— Господи, как все переплелось то…

— Вот именно. Когда я узнал, что вы раскачали на допросе Лило, то поспешил приехать сюда.

— Вы думаете, она знает, кто убил ее жениха?

— Вот это я не могу сказать точно. Но вот, когда вы пойдете в поиск на Али Бека, вы можете это выяснить…

— Ничего не понимаю, причем здесь поиск?

— При том. Мы срочно разрабатываем операцию, в которой участие примет Лило. Она пойдет с вами в Черный Юрт.

— Не может этого быть.

— Все может, капитан. Вам нужно хорошее прикрытие в этом поселке, а дочь Захри многие бандиты хорошо знают, тем более, что Али Бек, оказывается женат на ее родственнице, так что пока все карты идут к вам в руки.

— Хорошие карты, нечего сказать.

— Не стоните, капитан. То что я вам сказал здесь в палатке о женихе Лило, никто не должен знать. Вас там в штабе, дальше будут инструктировать наши и ваши работники, но вот об этом… никому ни слова.

— Это будет самый поганый поиск, в который я выйду, где все будет наспех продумано, даже сделано не так? как надо и рисковать придется хуже, чем с Сагалаевым.

— У вас все получится, капитан, больше импровизации. Кстати, с Сагалаевым, вы заслужили самый высший орден страны и я до сих пор не могу поверить, что вы добровольно шли на смерть.

— Я исполнял долг.

— Теперь у вас новый долг, это убрать Али Бека.

— К сожалению меня на все не хватит, в Чечне получается слишком много долгов.

— Не выпендривайтесь, не вы одни здесь служите. Других тоже готовят, эти ребята тоже рискуют и берут часть работы на себя. Но учитывая, что у вас весьма сложная работа, чем у других…, обещаю походатайствовать, если вы все выполните…

— В смысле, если буду жив.

— Конечно, за живого же надо хлопотать, не за мертвого. Но я слишком много с вами здесь заговорился. Мне пора уходить, капитан.

Этот тип встает, отдает мне честь и уходит. В палатку врывается сержант Григорьев.

— Слава богу, ушел, — ворчит он.

— Сволочь, гад, — взрываюсь я.

Подскакиваю со своей табуретки и, схватив два ножа со стола, швыряю их с сторону выхода. Оба попали удачно, один впился в левую, другой в правую стойки тамбура.

— Здорово, товарищ капитан. У меня бы так не получилось, — комментирует Григорьев. — Видно, нам придется хреновато в этом набеге на чеченов.

В штабе кипит работа. Я и полковник, лазаем по карте и уточняем маршрут, варианты связи и основные задачи операции.

— К стати, — вдруг отрывается от карты полковник, — твой связник звонил, просил о встрече.

— Это… с коврами?

— Он самый.

— И когда?

— Хотел бы после завтра.

— Я как раз завтра выхожу.

— Тебе в группу дают пленницу…

— Знаю.

— И знаешь для чего?

— Думаю, чтобы схватить Али Бека.

— Может и так. Оперативники из ФСБ ждут тебя после нашей беседы.

У этих… все аккуратно, даже картины на стенах и цветы по углам. Встречает меня капитан, из следственного изолятора, тот самый что сидел при допросе Лило и усатый пожилой мужик, в камуфляжной форме, но без погон. После того как я им представился, пожилой не пожелал назвать свое звание и фамилию, а только кивнул головой.

— Товарищ капитан, — начал он, — это очень серьезная операция и вы к ней подойдите осторожно и внимательно. Вам в группу вводится новая фигура, это женщина, которую в последнем поиске вы захватили в плен. Свои задачи, поставленные штабом ей не раскрывать, но вам водятся дополнительные задачи. Это, выйти в поселок Зыряновка и устроить встречу Лило с ее родственницей, якобы женатой на Али Беке. Получив от туда сведения, вы уже либо идете по своему маршруту до Черного Юрта, либо по новому адресу, куда вам укажет Лило. Если появитесь в Черном Юрте, постарайтесь задействовать вашу бывшую пленницу по полной форме. Пусть под вашим контролем, девушка через своих бывших знакомых, соберет сведения о банде Али Бека и там как будет видно. Найдете банду, вызывайте федералов, не найдете — возвращайтесь. Информация которую вы соберете, очень важна для нас.

Я киваю головой. Все ясно и ничего не ясно. Легко так сказать, найти Али Бека, что он дурак что ли, будет сидеть и ждать меня в Черном Юрте или в другом месте, указанном мне жителями… Впрочем, там увидим.

— Сходите, товарищ капитан, — просит усатый своего помощника, — приведите девушку.

Капитан выходит из комнате и вскоре возвращается с Лило. Девушку немного привели в себя, помыли, переодели и теперь красивая женщина, с огромными глазами, тревожно смотрит на меня.

— Вот это ваш командир, — говорит ей усатый, показывая на меня.

— Это вы… лесной шайтан…

— Я.

— Аллах свидетель, я попала хуже, чем в тюрьму.

— Не бойтесь его, — теперь сказал капитан, — ваш новый командир самый надежный офицер на Закавказье. За его спиной, будете, как в раю. Я считаю, что первое знакомство состоялось. Берите ее, товарищ капитан, и желаю вам удачи.

Теперь оба прощаются со мной и ничего не остается, как кивнуть Лило.

— Пошли.

Сержант Григорьев видно сразу распустил слюни, когда увидел, кого я к нему привел.

— Ох ты, мать твою, — вякнул он и раскрыл рот.

— Григорьев, очнись. Это теперь твоя подопечная, звать ее Лило, она пойдет с нами в поиск.

— А… Это как же… С нами? А ваша жена?

— Тоже пойдет.

— Так что, мы идем с бабами?

— Идем. Возьми девушку под свой контроль, будешь кормить, проденешь для леса, достань ей сейчас срочно телевизор и дай отоспаться. Ни в коем случае из палатки не выпускать, туалет обеспечь за ширмой и самое важное, не смей приставать или даже намекать на это. Обещаю, пристрелю, сразу же. Мне нужно дело, а не блядство.

На лице Лило мелькнула ухмылка, сержант помрачнел и опять заворчал.

— Как что, так я сразу…

— Теперь к делу. Собери Лило рюкзак, часть имущества понесет она, подбери ей снайперскую винтовку, полегче, только не Сайгак, я хочу его взять себе.

— Вы мне… даете оружие? — с удивлением спрашивает девушка.

— Конечно. Если в поселке тебя увидят без оружия, сразу заподозрят что то не ладное и потом, если попадем в передрягу, лишний ствол не помешает.

Лило качает головой.

— Вы уверены, что я буду стрелять…

— Будешь, захочешь жить, будешь. В нас стрелять будут тоже. Сержант Григорьев, выполняйте приказание.

Наташка тоже расстроилась, услышав, что нам подсунули бывшую пленницу.

— Теперь нам надо все время быть настороже, чтобы не получить пулю в затылок.

— Надо быть внимательней, но я тебе еще не все сказал. У меня был особый разговор с одним из представителей ФСБ. Я хочу тебя предупредить, при разговорах с Лило, надо быть очень осторожным и постараться не распространятся о нашей бывшей операции с Сагалаевым. Дело в том, что три года назад подлец Симаков собирался женится на нашей подопечной и, теперь, ни представитель ФСБ и никто, кроме нее самой, не могут сказать, знает ли она, что я его убил.

— А на допросах то, пытались у нее об этом выяснить?

— Пытались. О том, что Сагалаев убит, она точно знает. Об этом знают все бандиты в Чечне, но вот, что ее жениха, хлопнули именно мы…, известно ей об этом или нет, трудно сказать.

— Я постараюсь за ней присмотреть.

— Вот и хорошо. А сейчас надо хорошо выспаться.

Идем по лесу цепочкой. Впереди Григорьев, через метров двадцать я, за мной Лило и последней замыкает Наталья. Через километров сорок сделали привал. Женщины рухнули на землю, Григорьев сел под дерево и вытащил радиостанцию. Я устроился рядом с ним.

— Ну что там? — киваю на наушники.

— Сейчас настроюсь, — сержант долго вертит ручку настройки на приборе. — Ага, нашел. Судя по всему, все уже все знают. Весь эфир забит разговорами о нас.

— Какая сволочь, продает нас?

— Писарь какой-нибудь или кто то из населения следил за нами. Да вы послушайте, шпарят на всех языках.

Он передает мне наушник, я прижимаю его к уху. Сначала был какой-то треск и шум, но потом прорвался голос с явным иностранным акцентом.

— Салим 1, Салим 2, все командиры отрядов южного района, обращаюсь к вам. Сегодня утром лесной Шайтан со своей группой ушел из базы. Куда исчез неизвестно, будьте внимательны. Если заметите что то подозрительное, сообщите одиннадцатому.

Потом, по-видимому, пошел перевод текста на чеченский и арабский. Я вернул сержанту обратно наушники.

— Надо теперь быть очень внимательным.

Лило оторвала голову от земли.

— А где мы сейчас? — спросила она.

— Черт его знает, я веду по компасу, — нагло вру я.

— Сколько еще отдыхаем?

— Двадцать минут.

— Так мало?

Она опять уронила голову на землю.

К Петрищеву вышли под утро. Я оставил всю группу отсыпаться под елями, а сам пошел на встречу со связным.

Где то около десяти утра на тропинке появилась знакомая фигура.

— Арсан.

Я как всегда вышел за его спиной.

— Фу, ты дьявол, — подпрыгивает от неожиданности тот. — Каждый раз не могу понять, как ты умудряешься проделывать этот фокус. Ведь я внимательно оглядывал каждую складочку местности…

— Во первых, здорово.

— Здравствуй, Николай.

Он дружески протягивает мне руку. Мы сходим с тропинки в лес и, найдя укромное местечко, присаживаемся на поваленное дерево.

— Какие новости, зачем звал?

— Помнишь, я тебе говорил, что мой родственник, работающий на Саламбекова, узнал, что кто-то из ваших пасет Али Бека.

— Говорил, но о ком говорил, мы так и не выяснили.

— Так вот, он случайно узнал, что это человек, служит на вашей базе.

— Он знает, кто это?

— Нет, но тот человек явно большая шишка.

— Как же тогда можно утверждать, что этот человек служит у нас? И откуда твой родственник получил такую информацию?

— Очень просто. Али Бек использовал Саламбекова, как посредника между собой и тем неизвестным. Ваш предатель продает бандитам оружие прямо с базы и мой родственник уже дважды выезжал в определенные точки чеченского нагорья и принимал грузовики с вооружением.

— Что за люди сдавали бандитам грузовики? Как одеты, видны ли погоны?

— Одеты в камуфляж, без погонов, на лицах маски.

— Хорошо. А куда потом шло это вооружение?

— К Али Беку, но вот маршрут этого движения, он не узнал. Там все сложно. Он подогнал грузовики до речушки Гай, а там их приняли другие люди… Так что, куда укатили машины потом, он не ведает.

— А деньги… Деньги за оружие кто принимал, кому передавали?

— Сам Саламбеков отдавал чемоданчик мужику… тоже в камуфляже, видно старшему. Еще родственник сказал следующее, что Саламбеков однажды проговорился про станцию радио перехвата, ту самую, которая сейчас торчит в эфире. Тот, ваш предатель, неизвестный окольными путями сумел также передать ее этому, Али Беку.

— Как это?

— Очень просто. Ее якобы ваши собирались продавать Азербайджанцам, но по дороге до места службы, она пропала, то есть, до границы ее даже не довезли.

— Это неприятное известие, возможно даже этот тип знал, что я выхожу на операцию…

— Теперь я понимаю, почему так встревожены в нашем селе сторонники Басаева, они уже получили сведения о том, что ты вышел в лес.

— Вот что, Арсан, возвращайся домой и постарайся недельки две не выходить на связь, надо успокоить эту сволочь. Вот тебе привет от бати.

Я вытаскиваю из кармана пакет с деньгами.

— Спасибо. Удачи тебе, Алексей.

Моя группа по-прежнему дрыхнет на стоянке. Я поудобней устроился на ветвях, вытащил блокноты из рюкзака и принялся сочинять шифровку, потом стал будить Григорьева.

— Тихо…, возьми радио телефон и срочно передай в центр шифровку.

— Понял.

— Только отвали от нас на метров десять, дай женщинам поспать…, если бандиты будут забивать, переходи на запасную волну.

— Понял.

— Тогда на…, - передаю ему колонки цифр на листочке бумаги.

К Зыряновке вышли утром. Село очень неудачно расположено, вокруг него поля и подойти незамеченным просто невозможно. Мы стоим у самой опушки леса и в бинокль исследуем виднеющиеся вдали дома.

— Что будем делать, командир? — спрашивает Наталья.

— Придется нам с Лило идти туда вдвоем.

— Это, по моему, неразумно. Если там полно бандитов, тебя ждут большие неприятности.

— Надо рисковать.

— Дурацкий риск. Если тебя схватят, мы даже выручить не сможем. Село как на ладони, даже подобраться не возможно.

— Разговорчики, товарищ прапорщик. Следите от сюда и не предпринимайте ни каких инициатив. Если через два дня, я к вам не выйду, то оседлайте большую дорогу к селу и никого не выпускайте от туда живыми. Так продержитесь сутки, потом уходите на базу. За меня не беспокойтесь, я выберусь…

— Опять лезешь в авантюру…

— Григорьев, возьмите мое оружие, рюкзак и спрячьте, я иду с Лило налегке.

— Мне тоже снайперскую винтовку отдать? — спрашивает Лило.

— Ни в коем случае, мы же договорились. Если там твои бывшие друзья, то они сразу заподозрят что то не то, раз ты без оружия.

— А если нет, если там твои друзья?

— Разберемся.

Я скидываю Сайгак, рюкзак и отдаю Петренко, тот кивает головой.

— Все будет сделано, командир.

— Отлично. Пошли, Лило.

Мы двинулись в сторону домов.

Девушка явно нервничает. По дороге она сорвала стебель травы и закусила зубами.

— Как мне вас там представить? — вдруг спросила она.

— Скажите друг, познакомилась еще давно, в Элисте, когда училась в институте.

Она вздрогнула и откинула травинку.

— А если я вас предам?

— Вас убьют, моя жена вас из под земли достанет.

— В отряде отца говорили о ней. Это правда, что она убила Сагдалаева?

Вот так фокус, да она все знает. Сейчас врать нельзя.

— Правда.

Лило замолчала и уже двигалась, как автомат.

На улице села почти никого нет. Почти, это означало, что двое мальчишек играли на дороге в войну и какая то девчонка, сидя на бревне у забора, смотрела на их возню. Дети без интереса взглянули на нас и продолжали возится в пыли. У ворот большого дома, Лило постучала в калитку. Тявкнула собака, с той стороны забора, она подбежала к воротам и вдруг заюлила хвостом.

— Узнал, — теплым голосом сказала Лило.

К воротам подошла женщина закутанная в платок.

— Кто там?

— Зифа, это я, Лило.

— Лило? О Аллах, девочка наша пришла.

Торопливо застучали запоры и калитка открылась. Мы вошли во двор и тут же женщина заперла ворота опять.

— Зифа, это мой старый друг, я его привела с собой, — представляет меня Лило.

— Хорошо, девочка, хорошо, пошли быстрее в дом.

Женщина дружески подталкивает нас к двери.

В доме, во всех комнатах, невидно стен и пола, все заделано разноцветными, яркими коврами, мебель весьма прилична, собрана из лакированного дерева и стекла. Зифа все кудахтала вокруг Лило, усадила ее в шикарное кресло, винтовку отобрала из рук и поставила в угол, обо мне, кажется, забыла. Вдруг открылась незаметная дверь в стене и от туда в комнату вошли два бородатых мужика. Старший, абсолютно лысый, с умными черными глазами, одет в костюм темно синего цвета. Второй, молодой парень, был с короткой прической, но с весьма наглым взглядом, зато на нем плотно сидела черная кожаная куртка.

— Привет, сестричка, — с акцентом сказал старший.

— Ой, дядя, — ожила Лило.

Она выбралась из кресла и, оттолкнув Зифу, обнялась с мужиком.

— Привет, Лило, — пробасил молодой парень.

— Гошенька, здравствуй.

— Это кто? — кивнул на меня дядя.

— Это…? Мой лучший друг… Алексей… Мы с ним раньше учились в университете, в Элисте, а недавно встретились в Грозном. После того как убили папу, я попала в плен, а он помог мне бежать из него.

— Учился в Элисте, говоришь? А твой лучший друг, не знал твоего жениха?

— Знал.

Вот сволочь, выходит она знала, что я хлопнул этого подонка, а его папашку убила Наташка.

— Знал, говоришь? Тебя, кажется звать, Алексей… Скажи-ка мне, Алексей, откуда ты знал ее жениха и как его звать?

— Это был офицер, старший лейтенант Виктор Симаков. Я с ним познакомился случайно, на одном из студенческих вечеров, когда врезал ему по морде, приревновав к одной из девушек. В милиции мне объяснили, с кем я подрался.

— Хм…, забавно. Старший лейтенант, говоришь…

— Тогда был, старший лейтенант…

— Значит, говоришь, освободил Лило из плена? Как же ты сумел это сделать?

— Перевозил ее из изолятора в управление. Использовал этот момент и увез на машине.

— Я вижу, что ты немногословный человек. Ну ладно, после подробнее расскажешь… Зифа, накрывай стол, встречай гостей.

На столе много овощей и большое блюдо с дымящимся пловом. Мужчины отдали должное Аллаху и стали накладывать в свои тарелки еду. Я тоже, деревянной ложкой набрал плова и приложил пару помидор. Все едят без разговора. Наконец, старший насытился, протер полотенцем пальцы и губы и откинулся на спинку стула.

— Извини, что даже после такого священного труда, как прием пищи, задаю тебе вопросы, — повернул он голову ко мне. — Кем же ты служил у федералов?

— Меня прислали сюда недавно, я должен был здесь пройти шести месячную переподготовку по тюремному ведомству.

— Ага… Выходит, после университета, ты нанялся туда.

— Да, это так.

— Ну что же… это хорошо, что ты был знаком с Лило по учебе, а потом встретился с ней здесь и спас нашу девочку… Что же ты намерен делать дальше? К своим тебе нельзя, истинные патриоты нашей родины, тебе доверять никогда не будут. Куда пойдешь дальше?

— Если можно, я бы… ушел за границу. Мне бы очень хотелось… в Европу.

— А Лило…

— Я не знаю…, как она…

— Хм…, забавно. Ладно…, мы подумаем об этом. Зифа, гостю отдельную комнату. Уважаемый, отоспишься эту ночь здесь, а там… видно будет.

Я понял, что ужин кончился и мне пора отваливать от этого стола. Кивнул головой Лило, молодому чеченцу и отвалил, под охраной Зифы, из столовой.

Проснулся я неожиданно, даже через дрему, мне показалось, что что-то в доме творится не так. Осторожно поднялся с постели, торопливо оделся и, взведя пистолет, осторожно приоткрыл дверь. Только бы не скрипнула проклятая. Прокрался по коридору до двери гостиной и застыл. За дверью слышу приглушенный разговор на русском.

— Наших кого-нибудь задело?

— Рахим убит. Его ножом ударил русский…

— Это точно, что их взяли? — слышу знакомый голос Лило.

— Не беспокойся, точно. Баба была на стреме, ее оглушили сразу, а парень, хоть и спал, но немного попортил нам крови.

— Что же делать с нашим гостем?

— Али Бек приказал схватить… и обязательно привести к нему живым.

— Это ему легко приказать, не уверена, что это безопасно, если сейчас, кто к нему сунется, сразу получит пулю в лоб.

— Лило, девочка, пойди к нему ты, покрутись перед ним, вымани его из комнаты. Скажи, что сюда приближается отряд Али Бека и ему надо исчезнуть.

— Я боюсь. Не зря его зовут шайтаном…

— Не бойся. Дом окружен двойным кольцом верных парней. Здесь, в прихожей спрятано три человека, у каждого окна по четыре человека…

— Все равно боюсь.

— Давай, давай, двигай к нему.

— Тише… Хорошо, я пойду… Постараюсь выманить, только вы сразу не возникайте. Я поиграю с ним и расслабленного попытаюсь вытолкнуть сюда.

— Ну ты и… стерва, Лило. Ладно, иди.

Я осторожно пячусь назад, нахожу боковую дверь в кухню и вхожу в темное помещение и чуть прикрываю его. Слышу скрип двери гостиной, неторопливые шаги. Вот они поравнялись со мной и тут я делаю рывок. Распахиваю дверь и ствол моего оружия уперся в ошеломленное лицо девушки. Прикладываю палец к губам и, грубо схватив ее за волосы, втягиваю в кухню. Здесь бросаю Лило на пол и валюсь сверху.

— Тихо, — шепчу на ухо, — иначе разнесу тебе череп. Ты выдала мою жену?

— Подслушал? Да, Я… Ее только что захватили люди Али Бека.

— Ты умрешь, сволочь.

— Ты тоже, тебе от сюда не уйти, — шепчет она.

— Заткнись.

И тут я пистолетом врезал ей по затылку. Лило замерла. Поднялся и огляделся. На кухне не так уж темно, свет от лампочки на столбе с улицы, недалеко от окна, освещает ее. В помещении я разглядел газовую плиту. За ней даже виден гибкий шланг, прикрепленный к трубе. Хватаю его и с силой отрываю от плиты. Засвистел вырывающийся газ, непривычно запахло пропаном. Несколько кухонных ножей аккуратно загнаны в деревянный стакан, подвешенный на стенке у газовой плиты, я выдергиваю один из них и пробираюсь к дверям. В коридоре тишина. Поплотней закрываю кухонную дверь и подкрадываюсь к двери гостиной. За ней тоже тихо, но я то знаю, что там люди и они ждут меня. Собрался, приготовил пистолет и… резко распахнув дверь, вылетел на средину комнаты, на пол. У косяка стоит парень, с автоматом и у ошеломленно глядит на меня. Второй, сидит напротив двери, держа оружие наготове. Этого я пристрелил первым, другой дернулся, ствол автомата пополз в мою сторону и только следующий мой выстрел успокоил его. Вдруг на меня сверху рухнуло вонючее тело чеченца, третьего участника драмы, видимо сидевшего за столом и сразу не увиденного мной, и мы покатились по полу. Как то удачно, нож втиснулся моему противнику в бок и тот отбросив меня, закрутился на полу, зажимая рану. Я вскочил и выстрелил в него. Мужик дернулся и затих. В прихожей заскрипели двери и послышался топот ног. Пришлось вырвать автомат из рук мертвого чеченца и выпустить пол рожка в дверь. Послышались крики и тут стекла окна рассыпались и сотни пуль ворвались к комнату. Сначала я крутился по полу, потом подпол к мертвому парню и увидел у него пару гранат на поясе, отцепил одну. Стрельба вдруг прекратилась и грубый голос заорал.

— Шайтан, выходи, мы тебя не будем убивать, сохраним жизнь. Не уйдешь, тебе хуже будет, сожжем.

Ну что же, умирать будем так вместе… Осторожно выбираюсь в коридор, подхожу к двери кухни. Даже в коридоре чувствуется вонь пропана. Запихиваю пистолет за ремень. Выдергиваю чеку из гранаты, приоткрываю дверь на кухню и бросаю туда ее. У меня семь секунд. Несусь опять в гостиную и выбрасываюсь головой в разбитое окно. Буквально падаю на головы двух чеченцев. Замечаю, что во дворе еще человек десять вооруженных людей. Мое появление первоначально вызвало у них шок, но потом бандиты пришли в себя, с криками кинулись ко мне и тут… как рванет… Крышу дома приподняло, стены строения разметало, во все стороны полетели кирпичи, деревяшки и черт знает что…, огонь валом прошелся по кругу, облизывая строения соседних домов, сметая на пути легкие постройки и людей. Осколки кирпича рухнули на моих врагов, придавив всех к земле. Двое ошеломленных бандитов, валяющихся на мне и не очень пострадавших от падавших на них кирпичей, стали медленно подниматься, стряхивая со спины камни. Они встали и оторопело огляделись вокруг. В селе буйствовал пожар, ближайшие к дому Лило, дома и постройки, либо горят, либо дымят. Кое где слышны выстрелы автоматического оружия, несколько селян мечутся среди огня, пытаясь хоть как то спасти попавших в беду людей. Я поднимаюсь с земли и тоже разглядываю эту огненную вакханалию.

— Стой, — вдруг захрипел один из бандитов, разглядевших меня, — я тебя сейчас…

У него нет в руках оружия и поэтому он склонил голову к земле, пытаясь среди кирпичей отыскать свой автомат. Я уже пришел в себя, выдернул метательный нож и ударил его первым, прямо в шею. Второй бандит тоже очухался и, увидев, что я сделал с его товарищем, стал медленно пятится от меня. Он отходил все дальше- дальше и вдруг, круто развернувшись, медленно побежал в сторону улицы, шатаясь, как пьяный, из стороны в сторону.

На мое счастье, дует ветер и остервенело раздувает огонь, пламя начало лизать уже дальние от дома Лило, строения и сараи. Пользуясь тем, что большинство людей занято тушением пожаров, я прыгая через заборы, выбираюсь на окраину села и, придерживаясь стелющегося над землей дыма, иду через поле в лес.

Вот и место, где я оставил Наташу и Петренко. Внимательно изучаю следы. Да, здесь была драка, видны вмятины от сапог на земле и поломанные веточки кустов. Примятый мох и трава, рассказывают, как пришли неизвестные, проползали и крались по земле и, как произошла драма. Я знаю, что сержант никогда не носит с собой лишнего оружия и имущество и, наверняка, он где то рядом сделал схрон, спрятав все туда. Через час нашел под густой елью, забросанный лапником, свой рюкзак и Сайгак.

По краю леса обошел село два раза, изучал подходы и возможности скрытного проникновения. Поля вокруг села разделены канавами, дорожками или травянистыми полосками. С южной стороны, у кромки леса, небольшое кладбище, с востока на запад через село проскакивает грейдерная дорога.

Около двенадцати дня вокруг домов началось движение. На улицах стал скапливаться народ и вскоре от крайних домов отделилась процессия и двинулась в сторону кладбища. В прицел винтовки я насчитал четыре раскрытых гроба на плечах мужчин. Срочно перебегаю по кромке леса к месту захоронения. Пока бегал, на кладбище уже вырыли четыре могилы и мулла начал читать заупокойную молитву, среди почтительно склонивших головы людей. Вокруг захоронения насчитал десятка два вооруженных автоматами людей, тревожно поглядывающих в сторону леса. С ними я и решил посчитаться. Первым выстрелом, свалил большого бородатого мужика, ближе всего стоящего ко мне. На кладбище началась паника, женщины, дети, старики, кто попадал на землю, кто бросился в сторону села. Охранники, не разобрались, с какой стороны леса стреляли и начали палить из автоматов во все стороны. Вторым выстрелом, попал в молодого парнишку. Этот уронил автомат на землю, вцепился в каменный могильный столб и медленно сполз по нему вниз. Мулла бросился к нему и, не боясь быть мишенью, встал перед телом на колени. Несколько пуль с воем пронеслись над моей головой. Похоже, засекли. Я отполз от укрытия, на полусогнутых перебежал к старому пню. Осторожно выглянул наружу. Часть охранников, поднимало с земли перепуганных людей и гнали их в сторону села, другая — прикрывала их пальбой из оружия. Пользуясь тем, что меня еще не обнаружили, настроил свой Сайгак и опять выстрелил. Еще один боец, согнулся в клубок и рухнул на пыльной дороге. Кажется они теперь поняли, что на открытом пространстве их всех перестреляют. Толпа вооруженных и невооруженных людей неслась к спасительным домам. Остались на кладбище одни мертвые и мулла, сиротливо сидевший на коленях, перед лежащим молодым парнем. Когда последний житель скрылся за заборами, я поднялся и подошел к нему. Голова старого человека приподнялась и тихий голос спросил.

— За что?

— Меня сегодня ночью хотели подло убить в вашем селе, нарушив все законы гостеприимства.

— Это ты, шайтан?

— Я.

— Сколько крови за день, вот и моего внука…

— Вчера ваша женщина выдала моих ребят…

— Я знаю. У войны нет законов, люди по всякому изощряются, чтобы убить друг друга. Мне даже некого обвинять, вы убиваете наших детей, мы ваших и все из-за человеческой гордыни, которая породила слово — месть.

Он замолчал, потрогал ладонью лоб мертвеца.

— Шайтан, аллахом прошу, твоим богом, дай сегодня захоронить всех этих, загубленных людей…

— Даже если я вам дам их захоронить, то за этот день, за следующий день, может за месяц, за год, настрогаю вам покойников еще больше, чем вы их похороните сейчас. Я буду преследовать жителей вашего села до тех пор, пока в нем не останется последний человек, — это вы, мулла.

— Что вы хотите…, за то, чтобы кончить этот кошмар?

— Мне нужен Али Бек. В какую дыру он утащил моих товарищей?

— Если я вам скажу, где он, вы уйдете от сюда?

— Да.

— Хорошо. Али Бек со своим отрядом прячется на своей базе у села Почин Юрт. Туда же утащили вашу женщину.

— А что с другим, с мужчиной, который был с ней?

— Он захоронен где то в лесу…

— Я понял. Теперь ухожу, прощайте, Мулла. Можете безбоязненно хоронить ваших покойников

Он ничего не ответил. Я уже собрался было уходить, но задержался.

— Последний вопрос, Мулла. Когда был ранен ваш односельчанин Зархи, перед смертью он сказал мне про «черную дыру». Что это такое? Что за населенный пункт?

— Это не пункт. Это по Корану. Да провалится шайтан в черную дыру и будет свет на грешной земле…

Я тщательно изучил карту с этим, Почин Юртом. Видно Али Бек не зря выбрал этот пункт. Рядом дорога и тропы в Грузию, другая, ползет почти через половину Чечни в Азербайджан, рядом хорошая шоссейка до Грозного. Что же у меня там сохранилось в памяти с этим селом? Да ничего. В оперативной документах, оно никогда не упоминалось. Была бы у меня радиостанция или телефон, я бы послал запрос в центр, а так… все погибло, когда захватили наших…

За два дня дошел до Почин Юрта. Огромный поселок-городок разместился у кромки гор. Небольшая, холодная речушка разделяет его на две части. Горы лесистые, зато перед поселком равнина, засаженная подсолнухом и зерновыми культурами. Даже не верится, что бандиты могли спокойно здесь существовать. Может обманул старый мулла? Я не стал испытывать судьбу, сразу же поперся в горный массив и стал метр за метром исследовать тропы и изучать следы прошедших здесь людей.

Идет бесполезный поиск. Следов, каких либо банд, я не обнаружил. Уже часов в шесть вечера, устроился на выступе горы, почти зависающим над поселком, и стал в оптику винтовки рассматривать, что там делается. Как и везде в Чечне, по улицам ходят вооруженные люди, даже старики ковыляют с автоматами по свои нуждам. По улицам, шоссе и дорогам двигаются машины и поток их весьма объемный. Вот с шоссе в поселок завернул обшарпанный «Запорожец». Даже здесь слышен его противный треск мотора. Машина подъехала к набережной реки, свернула на нее и остановилась у ворот высокого забора. Мне виден за забором большой двухэтажный кирпичный дом. С крылечка соскочило два человечка с автоматами и поспешно открыли ворота. Машина въехала во двор и остановилась у крыльца. Люди закрыли ворота и треск двигателя прекратился. Из «Запорожца» выполз в невзрачной джинсовой одежде, толстоватый селянин и огляделся. Я настроил оптику на его лицо и затряс головой. До чего же знакомая рожа. Мне показалось, что это лицо нашего полковника, начальника тыла. Селянин вошел в дом.

С рюкзаком и Сайгаком я решил расстаться. Взял с собой самое необходимое, пистолет и десяток метательных ножей. Все остальное барахло запихал под корни на берегу реки. Почти в километре от городка, на повороте реки я нашел сложенный штабель бревен. С трудом с него скатил в воду два бревна. Снял ремень и обвязал их по центру, потом лег на бревна, подтягивая их руками и ногами и медленно поплыл по течению. Уже почти темно, землю подсвечивает, чуть прикрытая тучками, луна. Я плохо вижу берега, но бревна все время цепляются за отмели перед ними, от этого разворачиваются и плывут дальше, чтобы опять за что-нибудь зацепится. Вода в реке холодная, руки леденеют, а гимнастерка на груди чуть промокла, от брызг и я чувствую, что коченею. Но вот стало посветлее, это бревна вплыли в поселок. Кое где на набережной горят тусклые фонари, а если дома без плотных заборов, то даже, иногда мелькают огоньки окон. Проплыл около двух десятков строений и, кажется увидел тот, который мне нужен. Подгреб к берегу руками и, когда бревна ткнулись в невидимую преграду, попытался встать. Воды по колено, ноги сразу закоченели. Снял с бревен ремень и натянул на себя, потом тихонечко выбрался на сушу. На набережной ни души, подбежал к забору и прислушался. Вроде тихо. Вцепился в кромку забора, отжался и осторожно перемахнул препятствие. Я в небольшом саду. Окна первого этажа дома освещены, но завешены занавесками и четко видны переплетения железной решетки. Второй этаж без света, но решетки на окнах наблюдаются и здесь. Под треугольником крыши, маленькое чердачное оконце, мне показалось, что рамы здесь чуть приоткрыты. Терять мне уже нечего. Подкрадываюсь к окну и очень медленно ползу по решетке окна вверх. Вот прополз первый этаж, уцепился руками за плетение железа второго этажа, подтянулся и также пролез весь пролет решетки. Стою на прутьях, на самом краю окна и тянусь к открытому чердачному окну. А вдруг там кто есть? Зацепился пальцами за раму и скребя стенки ботинками вползаю в оконце. Сначала упираюсь башкой во что то металлическое, похожее на трубку. Эта дрянь пробороздила мне лоб, но легко отошла в сторону. Я начал щупать в темноте, что передо мной находиться. Похоже я лежу на столе, а в окно упирался пулемет, о ствол которого я рассадил лоб. Сползаю на пол и стараюсь привыкнуть к темноте, чтобы хоть как то определится… Свет с улицы слабо проникает сюда, но кое какие очертания удалось разобрать. Я на чердаке, где полно ящиков и всякого хлама. Напротив этого окна, есть другое, где тоже на столе устроился пулемет. Иду по половицам медленно, стараясь чтобы не было скрипа. Вот и щель люка чердака, она слабо освещена снизу. Я зацепился за скобу и тяну ее по миллиметру, стараюсь поднять крышку. Подо мной слабо освещенный коридор, судя по отделке стен, потолка и пола, дом не бедный. Лестница на чердак, практично уложена в нишу вдоль стены. Мне стоило большого труда спустится с чердака в коридор. Нужно было сделать так, чтобы не стукнула крышка люка и чтобы она была закрыта. В коридоре около четырех дверей, по центру — широкая лестница спускающаяся на первый этаж. Прежде всего, я стараюсь обследовать, что находится за дверями. Первая легко открылась, в комнате широкая кровать и трюмо, это спальня. Вторая дверь также не оказала сопротивления, там тоже спальня. В третью дверь — в замочную скважину вставлен ключ, я обнаружил, что она заперта, делаю два оборота ключа и оказываюсь в чуть освещенном кабинете, где часть стен закрыты полками с книгами, по средине комнаты большой стол, где вокруг компьютера навалено много бумаг, а у двери кожаный диван. Окно наглухо закрыли жалюзи. Для проверки, я открыл несколько ящиков стола, там всякая дребедень, от полотенца, до кофеварки и чашек. В поддоне дивана на роликах много свободного пространства, только в углу сложены чистые простыни. Опять выбираюсь в коридор и подхожу к последней двери. И тут я услышал голоса.

— Ходи с бубен.

— Иди ты…

— Дурак… и уши холодные…

Где то на первом этаже послышался шум, что то загрохотало. Я помчался по коридору к первой двери, открыл и спрятался за ней. Это кабинет. В коридоре торопливые шаги, слышно как, несколько человек спустилось по лестнице вниз. Я подождал немножко и вышел в коридор. Внизу громко разговаривали.

— Здравствуй, Али.

— Привет, полковник. Ты в этой куртке выглядишь, как напыщенный индюк.

— Не заводись, Али. Ты есть хочешь?

— Нет, меня уже накормили.

— Тогда может сразу к делу, а то у меня время мало. Надо пораньше выехать от сюда, чтобы не заподозрили…

— Давай поговорим. Пошли ко мне в кабинет. Мальчики, выставить двойную охрану вокруг дома, несколько групп на улицу… просмотреть все дома вокруг. Ничего не оставляйте без внимания. Пойдем полковник…

Я опять влетаю в кабинет, оттягиваю поддон дивана и, рухнув в него, закатываюсь под диван. Слышно, как открылась дверь и вскоре на меня спустился в двух местах «потолок».

— Как дела, Али?

— Да так, держимся.

— Шайтана поймал?

— Нет, ушел, гад. Не смогли удержать его ребята в селе Зыряновка. Почти в руках был, но ушел. Зато всех, остальных, сумели схватить.

— И бабу его?

— Скрутили. Здесь она.

— Как здесь?

— Нет, не в этом доме. В городе у друзей, под надежной охраной сидит в земляном мешке.

— Думаешь, шайтан за ней придет?

— Похоже, придет. Скоро здесь будет большая резня. Мне придется уйти от сюда, сменить базу.

— Если ты будешь ее менять, зачем тогда сейчас просишь столько патронов и вооружения?

— Это не твое дело, полковник. Я плачу, ты привозишь.

— Последний раз, ты меня чуть не подставил. Из ста тысяч долларов, две тысячи были фальшивыми.

— Не я их делал. Мне дают, я даю тебе.

— А я должен ходить после этого на острие ножа. Лучше тогда порвем наши отношения. Сам знаешь, работа у меня тяжелая.

— Хорошо, я тебя больше не буду подводить, сам все деньги прощупаю. Вот возьми… Я сейчас…

Одно уплотнение дивана поднимается и слышно, как человек шаркает к стене напротив, противно звякает металл. Сейф, догадался я. Характерно хрустит ключ и скрипит дверца.

— Здесь еще сто тысяч. Все деньги проверены. Машину перешлешь мне к Зыряновке. 19 Августа, к 18.00 она должна быть на развилке дороги, Зыряновка — Грозный. Там должно быть сто цинков патронов, пару ящиков гранат и около двадцати гранатометов. Все в объеме денег.

— Хорошо. Какие у тебя следующие планы?

— Мне нужно ПЗРК, штук двадцать.

— Это очень дорого… и…. опасно.

— Ты доставай, деньги будут. Прихлопнем шайтана и ты можешь вздохнуть свободно.

— Сначала деньги…

— Ну жадный ты тип, полковник. Все будет через месяц, пока за это время готовь партию.

— Где мы встретимся?

— Я приеду в Грозный, от туда позвоню по телефону.

— Понял.

— Ну и отлично. Сегодня в четыре уедешь от сюда. Ребята тебя проводят, до блок поста на шоссе, а там…В общем до встречи, полковник. А сейчас в твоем распоряжении пять часов хорошего сна. Здесь рядом с кабинетом, спальня, иди туда и отдыхай. Мы тебя разбудим.

— До свидания, Али.

— Пока.

Еще одна давящая припухлость дивана поднялась и теперь раздается стук двери. По кабинету шлепают шаги, потом заскрипел стул у стола. Прошло минут двадцать. В дверь постучали.

— Войдите.

— С вами Аллах, командир.

— Что-нибудь новенькое?

— Шайтан бродит у города.

— Откуда узнал?

— Пастух человека видел. С горы видел, тот по земле ползал, след брал…

— Может это не он?

— У него необычная винтовка с оптическим прицелом, рюкзак и больно аккуратно ходил. После него следа нет, так ходить может только тренированный человек.

— Понятно. Объявите тревогу по всем каналам, постарайтесь перекрыть чужакам доступ в город, особенно со стороны гор. Предупредите коменданта района и всех наших.

— Слушаюсь, командир.

— Идите.

Опять тишина. Мне надоело лежать в поддоне. Я вцепился в брюхо дивана и резко отъехал в сторону. Ящик выкатился, я вскочил… и наставил на бандюгу пистолет. Да это он, как мне объясняла Лило, тот же шрам, тоже лицо. Глаза с изумлением глядят на меня.

— Здравствуй, Али Бек.

— Ты… кто?

— Не узнал?

Он уже догадался, кто я и теперь тупо уставился в стенку. Этот тип настолько уверен, что я его убью, что даже не пытается вытащить пистолет, который у него в кобуре.

— Только стреляй сразу, я не люблю, когда болтают всякую чушь…

— Я еще могу сохранить тебе жизнь, твою поганую за женщину, которую, ты прячешь в этом городке.

— Нет, лучше убей сразу, пусть она тоже пойдет за мной.

— Как хочешь? У тебя была возможность, ты ее сам упустил. Повернись к стенке, терпеть не могу, когда гнусные люди, еще надеются на жизнь.

Али Бек послушно поворачивается и я выдернув нож, метнул его в этот блестящий затылок. Это был хороший бросок. Лезвие со стуком пробило кость и застряло по рукоятку в голове. Али Бек подломился в ногах и рухнул на пол. Я подошел к нему и проверил пульс, мертв. Вытаскиваю пистолет из кобуры и запихиваю к себе под ремень, запасную обойму заталкиваю в карман. Беру под мышки вялое тело и волоку к поддону дивана, заваливаю в него и задвигаю поддон на место. Крови от такой раны нет, поэтому следов на полу не видно. Подхожу к компьютеру и вижу на мониторе строки на английском языке. На краю стола стопочка жестких дискет, я запихиваю одну в дисковод и мышкой пытаюсь раскрыть ее содержание. Здесь информация о федералах в Чечне, состав войск, вооружение, дислокация и… фамилии, имена командного состава и даже некоторые домашние адреса и телефоны. Есть отдельные личные дела высшего командного состава, сканированные с подлинных папок. У меня нет времени рассматривать другие диски, поэтому я все их и дискету из компьютера сгребаю в кучу и расталкиваю по карманам. Вытаскиваю нож и вспарываю бок процессора, вот они блоки памяти. Я их вырываю из гнезд. Теперь надо блоки куда- нибудь запихнуть, да так, чтобы их на первое время не нашли. Заталкиваю блоки за книги на полках. Пора искать Наталью, но для этого нужно достать разговорчивого «языка».

Опять стою перед дверью, за которой раньше слышалась игра в карты. Сейчас там тихо. Я неторопливо нажимаю на ручку и вхожу в комнату. За круглым столом по центру дремлет бородатый мужик в камуфляже, на стуле рядом с ним лежит автомат. Еще один человек, прямо в сапогах, валяется на кровати и спит. Мужик, за столом, открывает глаза и с изумлением смотрит на меня. Я навожу на него пистолет и палец свободной руки прикладываю к губам.

— Тс…

Подхожу к стулу и сдергиваю автомат к себе. Не отводя от мужика пистолета, пячусь к кровати и хладнокровно, вытащив нож, полоснул лезвием по горлу спящему. Тот дернулся, захрапел, замахал руками и затих. Опять возвращаюсь к столу и присаживаюсь напротив онемевшего пленника.

— По-русски понимаешь?

Тот кивает головой.

— Ты меня можешь вывести из этого дома?

Опять кивок головы.

— Хорошо, мы сейчас с тобой выходим и если… хоть какой нибудь намек будет с твоей стороны, я разнесу тебе голову.

Вытаскиваю из автомата рожек и пальцами выбиваю все патроны на стол. Потом опять вставляю пустой рожок на место и перебрасываю оружие бандиту.

— На… Пошли. Будешь меня представлять, как русского полковника, который сейчас отдыхает в другой комнате.

Он выходит из комнаты первый, я за ним. В левой рукаве у меня спрятан нож, а правая на стреме, чтобы не вызывать подозрений, пистолет сунут под ремень. Мы спускаемся по лестнице вниз и сразу же в холле нарываемся на троих охранников.

— Приказано вывести полковника из дома, — глухо говорит им мой пленник.

— Валяй, — небрежно кивает головой один из охранников

Мы выходим во двор. Тени нескольких человек замелькали у ворот. Мой пленник, не обращает на них ни какого внимания. Идет вправо вдоль дома и мы останавливаемся у нескольких машин.

— Вот эта вас устроит? — спрашивает он, кивая на милицейский газик.

— А может на его «Запорожце»?

— Лучше этого не делать, много шуму и не оторваться, в случае чего.

— Тогда на газик. Садись за руль.

Мужик садится за руль, я устраиваюсь рядом с ним. Машина резко завелась, фары осветили садик во дворе и мы тронулись к воротам. Два охранника небрежно осветили фонариком моего спутника, меня, что то спросили на чеченском языке у шофера и открыли ворота. Мы выкатили в ночной город.

— Куда едем? — спрашивает мой спутник.

— Ты знаешь, где находится пленная женщина?

— Это которую взяли под Зыряновкой?

— Да.

— А вы меня точно отпустите?

— Без сомнений, слово офицера.

— Это по Казанской улице, дом восемь.

— Поехали туда.

— Но… Там сейчас очень опасно.

— Это уже мое дело.

— Еще хочу вас спросить…, офицер… Что с Али Беком?

— Он мертв.

— Теперь мне конец, все подумают, что это сделал я с вами.

— Мне безразлично, к кому ты теперь примкнешь, но если придешь к нашим, я тебе дам рекомендацию.

— Нет, ничего мне не надо, если вы меня отпустите, я лучше исчезну.

— Не можешь ли мне еще подсказать. Где станция слежения…?

Парень молчит, потом медленно говорит.

— Она в Черном Юрте, в одном из домов рядом с комендатурой.

— Кем ты служил при Али Беке?

— Программистом, а по совместительству — охранником..

— Фамилия?

— Ильман Алабеков.

— Я тебя запомнил.

— Вон дом.

Газик остановился на улице и шофер кивнул на глухой забор, видневшийся с правой стороны улицы. Я выбрался из машины.

— Проезжай. Но если поднимешь шум, я на весь мир скажу, что ты помогал мне убить Али Бека.

Несколько раз постучал в калитку.

— Кто там? — раздался рассерженный голос.

— У для вас срочное послание.

— С ума сошли, ночь же.

— Али прислал.

— Тише, не ори.

Стучит задвижка. Старик в накинутом дождевике пропускает меня во двор. Под непрерывное ворчание, он ведет меня к крыльцу. Что насторожило меня в его наигранном спокойствии. Как только он открыл двери в прихожую, я увидел выключатель на стене и подведенные к нему провода, тут же ножом полоснул по ним. Небольшая молния вспыхнула под лезвием и в доме погас свет. Теперь кубарем закатываюсь в открытую дверь, наверно гостиной или столовой и качусь по полу в левую сторону. И тут грохот автоматов и другого вида оружия потряс комнату. Я успел разобрать от куда плещутся огоньки из стволов и стал их гасить из пистолета. В темноте послышались крики.

— Свет, дайте свет.

В комнате мигнул огонек зажигалки и после моего выстрела тут же погас. Я спешно перекатился по полу в правую сторону, наткнулся на тело человека и затих. Во время, огонь из автоматов прошелся в другую сторону. Мне пришлось на ощупь перезарядить пистолет и я успел после этого сделать два выстрела. Наступила тишина.

— Прекратите стрелять, — вдруг раздался знакомый голос. — Капитан, дом заминирован и я просто его разнесу со всеми потрохами. Кто там в коридоре? Включите пробки.

Вдруг вспыхнул свет. Среди раскиданной мебели, на полу большой комнате лежат неподвижно пять человек. Неприятно заскрипели колеса. Из раскрытой двери соседнего помещения, выкатилась коляска, подталкиваемая молодым парнишкой. На коляске сидела перебинтованная мумия. В руке она держала пульт с красным огоньком.

— Капитан, где вы? Я вас не вижу.

Я поднялся, держа наготове пистолет.

— Вот не ожидал встретить. Как ты уцелела, Лило?

— Холодильник спас, он накрыл меня во время взрыва. Но я думаю, мы не будем изображать радость встречи. Правда, я очень торопила моих друзей, чтобы они перевезли меня сюда быстрей. Боялась опоздать на свидание. Знала, что ты обязательно узнаешь, где твоя жена и явишься на встречу. Мои ожидания были не напрасны. Может ты все же бросишь оружие?

— Где Наталья?

— Под тобой, в погребе. Если тебе захочется жить, ты можешь посидеть вместе с ней. Если не захочешь жить, нам придется всем отправиться на небеса. Я взорву этот чертов дом.

Я бросил пистолет и огляделся. Подо мной ковры.

— Где погреб?

— Там где ты стоишь.

Рядом со мной, лежит неподвижное тело, сопровождавшего меня старика. Небрежно отпихнул его, схвати конец ковра и закинул его на мертвеца. Действительно, на полу ровный квадрат. Металлическая проволока в виде ручки прикреплена к нему. Я дергаю ее и поднимаю деревянную плиту. Подо мной темный глубокий провал.

— Наталья, ты здесь? — ору я.

— Коля, — эхом слышу голос.

— Капитан, — это голос Лило, — прыгайте. Прыгайте вниз. Для вас все кончено.

А ты, сволочь. Я почувствовал, нож в рукаве.

— На, тебе…

Выпрямился и метнул нож в ее сторону. Раздался вопль. Нож выбил из рук Лило пульт, тот грохнувшись об стену, отлетел в сторону. Я оторвался от люка и поднял его. На лицевой панели кнопка и яркая лампочка. Похоже все в порядке.

— Наташка, — опять ору в дыру, — ты сможешь вцепится в ковер?

— Давай ковер, — слышу звук.

С силой отдираю ковер с пола, с него сваливаются стулья, стол и скатываются два трупа. Заталкиваю край в дыру и опускаю вниз.

— Как, достала?

— Тащи.

— Ты все равно умрешь, — вопит Лило. — Дайте мне автомат, дайте что-нибудь, что стреляет. Эй… помогите….

Я лихорадочно волоку ковер и когда появилась рука, с силой выдираю Наталью наверх. Боже, на что она похожа, но сейчас не до разглядывания. Я закидываю ее на плечо и бегу из дома. В комнате слышенг вой Лило. Мальчик, который стоял за ее спиной, давно смылся. Выскакиваю во двор, от туда на улицу и несусь по битому асфальту, как можно дальше от строения.

Стрельбу и крики Лило все же кто то услыхал, несколько вооруженных людей бегут к дому и, когда они ворвались в дом, я нажал кнопку на пульте. Красная лампочка мигнула и тут же погасла. Грохот взрыва был неимоверный, нас швырнуло к чахлым кустам. Дом разнесло в клочья и улицы буквально завалило обломками. В соседних домах, разметало заборы и вынесло стекла окон. Появились первые ошалелые, раздетые люди, замелькали огни в окнах.

— Ты, как? — спрашиваю Наталью.

— Вроде ничего, но ноги…

— Давай сматываться.

Опять закидываю ее на плечо и сворачиваю в первый переулок. Через десять минут мы оказались у речушки. Я пошел вдоль берега, против течения вверх. Мы уже вышли из, окончательно проснувшегося, городка, и я положил Наташку на траву.

— Пить хочешь?

— Очень, поесть бы еще.

Не сколько раз приносил ей воду из реки.

— Я знала, что ты придешь, — говорит Наталья. — Господи, сколько я намучалась.

— Тебя били?

— Еще как, есть не давали.

— Нам надо быстрей удрать от сюда. Где то на том берегу у меня спрятан мешок и винтовка.

— Дождемся до утра.

— Придется.

Я прижался к ней и почувствовал, как замерзло тело.

Долго лежали у Грозненского шоссе, дожидаясь подходящих машин. Наконец увидел колонну грузовиков с БТРами. Вышел на дорогу и поднял руку. Передний разведчик остановился перед грудью.

— У меня раненый, его нужно срочно в госпиталь, — говорю водителю.

— А вы кто?

— Я из разведки, капитан российской армии.

Целую неделю даю показания и пишу кипу бумаг. В Почин Юрт были посланы федеральные войска, к моему удивлению, в доме, где я убил Али Бека, был найден его труп, все там же в диване. Не вернулся к месту службы полковник, начальник тыла. Зато в завалах разрушенного дома на Казанской 8, нашли несколько исковерканных и разодранных трупов и среди них один женский, замотанный бинтами… Ильман Алабеков сумел удрать и его объявили в розыск. В Черном юрте, действительно, была станция перехвата, но бандиты взорвали дом, в котором она находилась, при этом, повредили здание комендатуры и убили несколько милиционеров и мирных жителей.

Начальник штаба заканчивал со мной результаты операции.

— Как получается, — говорит он мне, — в тот раз Симакова тебе подсунули, в этот раз его невесту Лило. Все же паршиво, мы разрабатываем операцию…, а нам выламывают руки, торопясь поднять свой авторитет.

— Я говорил…

— Знаю. На ошибках учимся.

— Но эти ошибки — лишние жертвы.

— Без жертв на войне не бывает.

— Но разве это война, она даже не объявлена.

— Это наша война, майор… Среди нас выживает сильнейший…

— Капитан…

— Нет, нет, майор. Только что получил по телеграфу приказ о вашем повышении и еще можете ковырять новую дырочку в кителе.

На базу привезли два трупа, когда меня пригласили на опознание. Я сразу указал на Али Бека.

— Вот этот.

— А это кто? — кивнул особист на соседний труп.

— Это… это… наш полковник, начальник тыла, торговавший вооружением чеченцам.

— Чеченцы же его и убили, и пытались захоронить в саду.

Мы с начальником штаба отошли в сторону.

— Ну что, Николай? На тебя и твою жену пришел вызов.

— Что это значит?

— Это значит, что вам меняют место службы. Пришел приказ о переводе вас на запад страны. Здесь уже оставаться вам опасно, местные бандиты никогда не простят Лесного Шайтана и его подругу. Так что получай новые документы и… никогда не возвращайся в эти места. Удачной и тихой тебе новой службы, товарищ майор.

Санкт-Петербург 2006 — 2007 гг.