"Родриго Кортес. Часовщик " - читать интересную книгу автора

далеком Гоа. И если бы не братья...
______________
* Обет - обязательство монаха, например, обет послушания,
нестяжательства, целомудрия, отречения от всего мирского

- Свинца ему в глотку залить! - взвизгнули из уходящей толпы.
Томазо мгновенно покрылся испариной, - так свежи оказались его
собственные воспоминания. Он тогда спасся чудом.
Нет, поначалу, когда португальские моряки обнаружили в Индии огромную
христианскую общину, Ватикан исполнился ликования: найти опору в Гоа, самом
сердце азиатского рая, - о такой удаче можно было только мечтать. И лишь
когда люди Ордена ступили на Малабарское побережье, стало ясно, сколь
трудным будет путь к единению. Здешние христиане, яро убежденные, что их
общину основал сам апостол Фома, тяжко заблуждались в ключевых принципах
веры.
Пользуясь оказанным радушным приемом, братья внедрились во все
структуры общины, изучили храмовые библиотеки и пришли в ужас. Мало того
зла, что индийские христиане-кнанайя были потомками беглых евреев, они
оказались еще и верными учениками египетских греков. Старые астрономические
таблицы, свитки с указами Птолемеев, труды отцов-ересиархов - все буквально
кричало о том, что именно здесь, в Индии, недорезанные донатисты * спрятали
остатки еретической Александрийской библиотеки.
______________
* Донатисты - христиане Сев. Африки, успешно оспаривавшие первенство у
Римской Церкви. Истреблены с помощью армии


Работа по исправлению незаконной религиозной традиции предстояла долгая
и кропотливая. Но англичане уже появились у берегов Гоа, угрожая перехватить
инициативу, а потому Ватикан ждать не мог. Папа распорядился немедленно
взять епископаты Индии в свои руки, принудительно ввести в них латинские
обряды, а истребление еретических Писаний и ненужных летописей поручить
Святой Инквизиции. И рай превратился в ад.
Исповедник четырех обетов поежился. Отпор последовал незамедлительно,
и, боже, как же их били! Его так не били с того самого дня, когда, совсем
еще неопытным щенком, размазывая по лицу кровь и слезы, Томазо понял, что
его таки приняли в Орден.
Толпа завернула за угол, и рев начал отдаляться. Однако спокойнее не
стало. Из каждого дома, из каждой лавки, из каждой мастерской выбегали все
новые и новые люди, и все они отправлялись вслед за разъяренной толпой
басков - на центральную площадь.
- Что произошло? - ухватил за шиворот чумазого мастерового Томазо.
- Не знаю, ваша милость, - хлопнул глазами тот. - У нас такого отродясь
не было.
Томазо отпустил его, прикрыл шпагу плащом и решил, что идти на площадь,
невзирая на жару, придется.
Уже когда его повалили наземь и начали бить, Бруно с недоумением
осознал, что жить ему от силы четверть часа. Баски не прощали обид, а уж за
своих стояли стеной. Так что, когда полгода назад Бруно убил старшину
баскских купцов Иньиго, он сам подписал себе смертный приговор. И это было