"Родриго Кортес. Толмач " - читать интересную книгу автора

будет дан знак, но какой и когда, не взялась бы сказать даже сама
Курб-Эджен.
Едва успевая за лошадьми, он обогнул мысок, двинулся в сторону заросшей
ивняком реки и вскоре сообразил, что русские намерены берегом выйти к
Айгуню, и досадливо поморщился. Он не любил заходить в города - в основном
из-за полиции, еще с тех пор, как выпрашивал вместе с матерью подаяние. Но
как остановить русских и надо ли их останавливать вообще, сообразить не
успевал. И только глянув на каменистый гребень напротив, понял, что все
давно решено и духи уже не оставляют ему выбора.

* * *

Чтобы выйти к Айгуню, отряд обогнул мысок и берегом двинулся в сторону
заросшей желтеющим ивняком быстрой речушки. Свежий вечерний воздух касался
разгоряченных дорогой щек, желтая мелкая листва, трепеща, осыпалась на
остывшую осеннюю землю, а вода безвестного притока великого Амура журчала
столь приветливо, что Семенов не выдержал.
Он молодецки спрыгнул с лошади, вошел в прозрачный поток, нагнулся и
принялся неторопливо, наслаждаясь каждой секундой жизни, плескать в
разгоряченное лицо прозрачной, почти ледяной водой.
- Только не пейте, поручик! - весело окликнул его Энгельгардт. - А то
простынете и не исполните своей исторической миссии!
- Угу, - со смешком отозвался Семенов, набрал в ладонь и глотнул
вожделенной влаги и тут же услышал характерный сухой щелчок.
Вода в полутора саженях от поручика вздыбилась и обдала его с ног до
головы веером холодных брызг. Семенов оторопело моргнул: вдоль берега прямо
к нему течение медленно сносило лежащего лицом вниз есаула Чагадаева, и от
черной косматой папахи его во все стороны растекалось бледно-розовое
кровавое пятно.
- Хунгузы! - яростно заорал кто-то, и Семенов пришел в себя и кинулся к
лошади.
- Справа!
Над ухом взвизгнула пуля, и лошадь Семенова всхрапнула, встала на дыбы
и тут же рухнула набок, хрипя и брызгая кровью. Он растерянно огляделся по
сторонам, словно ища хоть какой-нибудь поддержки, и сразу же увидел: поздно.
Трое ушедших вперед казаков, да и сам начальник экспедиции, лежали на том
берегу в абсолютно немыслимых для живого человека позах.
Семенов кинулся к агонизирующей лошади, сорвал притороченную к седлу
винтовку, вставил обойму, передернул затвор, и тут же со всех сторон - и
справа, и слева от него - показались всадники, а вода в реке буквально
вспенилась от пуль.
Он бросился в сторону, под защиту ивняка, но его тут же нагнали и
ударили чем-то тяжелым в затылок. В глазах у Семенова брызнули фиолетовые
искры, и он покатился по каменистой земле... но тут же заставил себя встать
и развернуться к врагу лицом.
Нагнавший его хунгуз теперь висел ногой в стремени, а его лошадь,
беспрерывно всхрапывая и переступая ногами, медленно волокла безвольно
раскинувшего руки хозяина головой по камням.
У реки снова заулюлюкали, и Семенов кинулся к лошади хунгуза, освободил
стремя, вскочил в седло и пустился берегом речушки прочь от Амура.