"Томас Костейн. Высокие башни " - читать интересную книгу автора

Габриэль все еще оставался внизу.
- Почему ты был у нее так долго? - недовольно заметил он. - Если бы ты
не был таким занудой, я бы подумал, что ты любезничал с женой собственного
брата, - он оживился. - Мы устроим хороший прием Пьеру, наш повар готовит
еду для сотни гостей. Этому скупцу Шарлю придется раскошелиться. У нас
слишком маленькая часовня, поэтому служба состоится на общем выгоне. Шарлю
давно пора построить большую церковь.
Жану-Батисту было приятно слышать эти новости.
- Как будет рад Пьер! Ему нравится, когда люди оказывают ему честь.
Габриэль, как здорово, что он возвратился с победой и лавровым венком на
голове!
- Господи, ты говоришь, как поэт! - возмутился Габриэль.
Жан-Батист был за завтраком грустным, но аппетит у него от этого не
убавился. Ему подали свежую жареную рыбу, свежеиспеченный хлеб с хрустящей
корочкой и разбавленное водой белое вино. Затем он отправился в кузницу,
расположенную в деревянной пристройке внутри стен замка, и поговорил с
Закопченным Жаком Дескари. Так называли кузнеца. С ним была связана какая-то
тайна, но разгадать ее пока никому не удалось. Все думали, что он - человек
благородного происхождения и служил офицером в королевской армии Фландрии, и
что великая трагедия сломала ему жизнь. Закопченный Жак был молчаливым
человеком, который жил весьма скромно и любил наблюдать за горизонтом.
Они сравнивали д'Ибервилля с королевскими маршалами, когда Жан-Батисту
сообщили, что его ждет господин Шарль. Он поспешил домой.
"Наверно, Клод-Элизабет уже с ним поговорила", - решил юноша.
Покои господина Шарля располагались в северо-восточной башне, к ним
вела винтовая лестница, проложенная в толще стены. Это давало множество
преимуществ. Покои были светлые и просторные. Из окон можно было видеть
большой крест на вершине горы и остров Св. Елены. Здесь Шарль ле Мойн собрал
вещи, напоминавшие об их отце. Когда началось строительство, Шарль решил,
что этот замок будет построен в память человека, заложившего основу величия
их семейства. Отца до сих пор все в Лонгее называют Старый Господин Шарль.
Глава семейства во многих отношениях был менее сентиментальным, чем
остальные братья, но он боготворил отца, и ему было приятно, что его
окружали безделушки старика.
Грубо вырубленные балки потолка из красной сосны были присланы из
первого склада ле Мойнов в Монреале. В углу стоял комод из черного ореха с
шестнадцатью небольшими стеклянными панелями, причем ни одна из них не
треснула - предмет гордости всех членов семьи. На стене на серебряном шнуре
висела сабля с серебряным эфесом, принадлежавшая старому господину Шарлю.
И рядом с саблей висела шляпа старика. Она была изготовлена из шкуры,
правда, полностью потеряла форму. В этом не было ничего удивительного,
потому что шляпа мокла в ледяной воде, и ее окуривал дым индейских костров.
Ее потрепали ветра и бури. Старшие братья, глядя на старую шляпу,
представляли себе лицо отца, а младшие его не помнили, поскольку дети
появились на свет почти перед самой его смертью, что случилось двенадцать
лет назад. Им даже казалось, что шляпа влияла на принятие решений во время
совещаний, происходящих в этой комнате: она вроде как кивала, когда была
согласна с их решением, или отрицательно покачивалась в моменты несогласия.
Младшие сыновья со временем начали считать шляпу чем-то вроде семейного
оракула.