"Кэтрин Коултер. Ночной огонь [love]" - читать интересную книгу автора

научил, желаю, чтобы он видел, каких успехов ты добилась. А поскольку вне
стен спальни ты мало на что годна, я умоляю, дорогая, показать все, на что
ты способна. Надеюсь, ты доставишь удовольствие Этьену... да-да, ты просто
обязана сделать это!
- Нет!
Ариель повернулась и бросилась бежать, но Пейсли ловко подставил ей
подножку. Она сопротивлялась даже тогда, когда он сорвал с нее сорочку и
за Волосы подтащил к камину:
- Ну, Этьен, нравится тебе ее тело, или ты находишь его слишком худым?
- Нет!
- Она довольно красива, - заметил Этьен, - но я никогда не насиловал
женщин. И ее не желаю принуждать.
Пейсли расхохотался, стискивая ребра Ариель, так что она почти не
могла дышать.
- Тебе не придется насиловать ее. Сегодня она будет тебя ублажать. А
завтра ночью, мальчик мой, поверь, она будет совсем смирной и готовой на
все... а я стану держать эту шлюшку, пока ты не овладеешь ею. Знаешь, она
ведь еще девственница.
Он снова расхохотался.
- Но женщина не всегда может забеременеть после всего лишь одной...
встречи, - напомнил Этьен.
- Нет, будешь брать ее, пока не сделаешь ребенка. Ты будешь щедро
вознагражден, мой мальчик. О да, не беспокойся, даю слово!
Ариель горько зарыдала; по щекам покатились слезы, из носа текло,
волосы повисли спутанными прядями. Но Пейсли развернул ее к себе и с силой
ударил по лицу.
- Довольно, Ариель! Прекрати свое дурацкое нытье, или я выпорю тебя!
Немедленно покажи Этьену, как прекрасно я тебя вышколил. Все женщины -
шлюхи в душе, и ты не исключение. Но тебе придется подождать, пока живот
начнет расти. Даю тебе ночь, можешь сгорать от нетерпения, это тебе не
повредит. Этьен, сними халат. Хочу, чтобы Ариель видела твою мужскую
оснастку. Подними глаза и взгляни на подарок, который я преподношу тебе,
дорогая.
Она повиновалась и тупо наблюдала, как Этьен сбрасывает халат и
тяжелый шелк блестящей лужицей ложится у его ног. Ариель отрешенно
отметила, что по сравнению с отцом Этьен неплохо сложен. Его мужская плоть
уже была напряжена, гордо поднимаясь из поросли негустых волос, и Ариель
что-то горячечно пролепетала, ощущая, как рука мужа гладит ее груди.
Протестовать означало новые унижения, боль, бесконечную боль и
издевательства над Доркас. Ариель вынудила себя стоять совершенно
неподвижно.
- Ну, что ты думаешь, Ариель? Приятно будет, если этот молодой
жеребец тебя покроет, а? Ариель молчала.
- Впрочем, все это неважно. Теперь, дорогая, я отпущу тебя. Но ты,
покорно и без сопротивления, облегчишь страдания Этьена. Потом вернешься к
себе и будешь думать о наслаждении, которое тебя ожидает.
Она сделала, как было приказано. Но сейчас все было по-другому,
потому что мужское естество молодого человека, длинное и толстое, набухло
и отвердело. Когда все было кончено, Ариель легла перед камином, вжавшись
лицом в ярко-зеленый обюссоновский ковер.