"Кэтрин Коултер. Хозяин соколиного гребня (Том 1) [love + И]" - читать интересную книгу автора

и из-за туч показалось солнце. Оно стояло высоко в небе, яркое, жгучее.
Очень скоро на лбу Клива выступил пот. Миновав поляну, пони свернул на
другую тропу и понесся на восток. Клив заставил конька развернуться и
скакать в противоположную сторону. Пот щипал ему глаза, подмышки взмокли;
Нет, Клив не хотел ехать на восток - при одной мысли об этом он чувствовал
такой страх, что у него начинало сосать под ложечкой. Ему хотелось уехать,
уехать далеко-далеко и никогда больше не видеть.., не видеть чего? Он
сидел верхом на своем пони и тряс головой. Нет, нет, он никогда не
вернется туда! Но туг он вдруг понял, что не может не вернуться, понял,
что у него нет выбора.., и внезапно снова оказался там и застыл, тупо
глядя на огромный деревянный дом с кровлей из дерна и дранки. Это был не
просто дом, а настоящая крепость. Клив вдруг осознал, что не слышит
никаких звуков, абсолютно никаких. Ничто не нарушало безмолвия, хотя он
видел мужчин и женщин, работающих на полях, несущих дрова, разговаривающих
с детьми. Какой-то человек с мощными мускулистыми руками поднял над
головой меч, видимо, проверяя, хорошо ли он уравновешен. Не было слышно ни
смеха, ни споров - кругом царила мертвая тишина.
Потом из деревянной крепости донеслись тихие голоса. Но он не войдет
туда, ни за что не войдет! Громадная входная дверь отворилась, и голоса
зазвучали громче. Сквозь дым, поднимающийся из вырытой в полу ямы для
очага, Клив увидел обитателей крепости: мужчины затачивали свои топоры и
полировали шлемы, а женщины ткали, шили и готовили еду. Все выглядело так
буднично, так обыденно, и все же ему хотелось не медля убежать отсюда -
однако это было невозможно. И тут он увидел ЕЕ - она стояла, печально
потупив золотоволосую голову, такая маленькая, хрупкая, беззащитная, и он
попятился, чувствуя все нарастающее желание завыть, как воют женщины,
оплакивающие покойника. Это ОНА спряла, выкрасила и соткала его шерстяной
плащ.
Клив невольно запахнул его, словно прижимая плащ к своему телу, он
прижимал к себе и ее, спасая от опасности. Он не мог вспомнить, в чем
состоит эта опасность, но знал, что не в его силах отвести ее,
предотвратить то, что должно случиться. Он не входил в крепость, а
продолжал стоять снаружи, но до его слуха все равно доносился спокойный
негромкий мужской голос, исходящий из-за толстых бревенчатых стен. От
этого голоса кровь стыла в жилах; он был так же страшен, как и человек,
которому он принадлежал. Скоро этот человек замолчит. Скоро все замолчат,
кроме НЕЕ. Негромкий низкий голос все говорил и говорил что-то невнятное,
потом его заглушил пронзительный женский крик. И Клив тотчас же все понял
- понял, что произошло.
Он бросился бежать со всех ног, лихорадочно оглядываясь по сторонам в
поисках пони, но маленького конька нигде не было видно. Он услышал еще
один крик, полный боли, и еще, и еще... Крики становились все громче и
громче и наконец стали такими пронзительными и жуткими, что внутри его
разверзлась черная пустота, и он перестал что-либо слышать, видеть и
ощущать. Клив вскрикнул и рывком сел на кровати.
- Отец!
Этот тонкий тихий голосок ворвался в его сон еще до того, как ему
удалось отогнать от себя ужасную, мучительную картину, которую он не
видел, но ясно представлял. Он знал, знал, отчего ОНА так кричит...
- Отец, ты кричал во сне. С тобой все в порядке?