"Кэтрин Коултер. Грехи отцов " - читать интересную книгу автора

наотрез отказались это сделать. А я стараюсь не затягивать наши приятные
беседы, чтобы твои древние "жучки" не засекли меня. Но за оскорбление,
милая, придется платить, и по полной программе.
Ребекка швырнула трубку на рычаг и хорошенько прижала, словно
старалась остановить кровотечение из невидимой раны. Как будто этим она
могла избавить себя от Очередного звонка. Бекка медленно попятилась от
телефона, слыша сквозь мутную дымку, окутавшую мозг, как женщина заклинает
мужа не уходить из семьи из-за ее младшей сестры.
Бекка проскользнула на крохотный балкон, выходивший на Центральный
парк и Метрополитен-музей. Десятки людей, в основном туристы в шортах и
футболках, сидели на ступеньках, смеясь, читая, болтая, поедая хот-доги,
купленные тут же, у лотка. Некоторые курили косячки, воришки шарили по
чужим карманам... и за всей этой суматохой наблюдали два конных
полицейских. Лошади по какой-то причине вели себя беспокойно, мотали
головами и перебирали ногами. Солнце палило невыносимо, хотя была только
середина июня. Волна жары ударила исподтишка, и от нее не было спасения. В
квартире, правда, было на двадцать пять градусов прохладнее - слишком
холодно для Ребекки, - но она так и не смогла отрегулировать кондиционер.
Снова залился трелью телефон. Даже сквозь стеклянную дверь слышно!
Бекка от неожиданности вздрогнула и едва не перелетела через перила.
Да, было бы просто жаль так грубо вторгнуться в мирную жизнь внизу.
Она заставила себя повернуться и заглянуть в прелестную
нежно-пастельную гостиную матери, где на стеклянном столике у дивана
надрывался белый телефонный аппарат.
Бекка подождала, пока не прозвучал шестой звонок. Так или иначе
придется подойти. А вдруг это звонят насчет матери, которая, вполне
возможно, сейчас испускает дух? Но в глубине души она знала, что это он. А,
все равно. Разве ему неизвестно, почему она включила телефон? Он, похоже,
успел разнюхать о ней все, что только возможно, но о матери не упомянул ни
словом. Так что выхода нет.
Она подняла трубку на десятом звонке.
- Ребекка, я хочу, чтобы ты вернулась на балкон. Смотри внимательнее.
Туда, где гарцуют копы. Немедленно, Ребекка.
Положив трубку, она медленно направилась к балкону. Дверь оставила
открытой. Ее словно сковал паралич. Она видела полицейских. Понимала -
должно случиться нечто ужасное. И ничего, ничего не могла сделать. Ей
осталось только ждать и тупо пялиться на тротуар. Когда ей почти удалось
убедить себя в том, что маньяк нашел новый способ издеваться над ней,
прогремел оглушительный взрыв. Кони встали на дыбы, бешено молотя передними
копытами. Один из полисменов вылетел из седла и приземлился в кустах. Все
вокруг заволокло густым дымом. Некоторое время спустя, когда дым немного
рассеялся, Бекка увидела лежавшую на тротуаре старуху нищенку. Обломки
тележки на колесиках разлетелись в разные стороны, повсюду валялись клочья
жалких обносков несчастной. Носившиеся в воздухе обрывки бумаги медленно
опускались на тротуар, будто покрытый глубокими оспинами. Большая бутылка
имбирного лимонада треснула, и янтарная жидкость стекала на кроссовки
старухи. Время, казалось, остановилось... И тут разразился настоящий хаос.
Опомнившиеся очевидцы вдруг ринулись к старухе. Раньше всех подоспели копы,
хотя тот, кого сбросила лошадь, заметно прихрамывал. Полицейские что-то
кричали, размахивая руками. Очевидно, пытались остановить людской вал.