"Владимир Фалеев, Владимир Райков "Григорий Распутин без грима и дорисовок"" - читать интересную книгу автора

Ночь на 29 декабря 1916 гола

Распутин давно хотел познакомиться с моей женой. Думая, что она находится
в Петербурге, и зная, что родители мои в Крыму, он охотно принял мое
приглашение. На самом деле Ирина тоже была в Крыму, но я рассчитывал, что
Распутин скорее примет мое приглашение, если у него будет надежда
встретиться с ней.
Дмитрий и Пуришкевич как раз вернулись с фронта, и решено было, что я
приглашу Распутина приехать на Мойку вечером 29 декабря.
Решено было, что я приму Распутина в подвальном помещении, только что
мною оборудованном. Оно было разделено сводами на две комнаты. Та, что
больше, должна была служить столовой; из второй винтовая лестница вела в
мои покои в первом этаже; на полдороге была дверь, выходившая прямо во
двор. Чтобы не возбуждать подозрений Распутина, надо было так обставить
первую комнату, чтобы она имела вполне жилой вид. Когда я пошел туда под
вечер 29-го числа, обойщики кончали раскладывать ковры и вешать портьеры. С
чердака принесли отобранную мною мебель: резные дубовые кресла с высокими
спинками, столики, покрытые старинной парчой, чаши слоновой кости и другие
ценные предметы. Как сейчас, вижу обстановку этой комнаты во всех ее
подробностях, и в особенности шкафчик черного дерева с инкрустациями,
зеркалами и секретными ящичками.
Посреди комнаты был поставлен стол, где Распутину предстояло выпить
последнюю чашку чая.
В 11 часов все было готово в подвальных апартаментах. На столе уже пыхтел
самовар, кругом были расставлены вазы с пирожными и любимыми распутинскими
лакомствами. Поднос с бутылками и бокалами стоял на поставце, Старинные
фонари с цветными стеклами освещали комнату сверху; тяжелые красные штофные
занавеси были спущены.
Раздался звонок - это приехали Дмитрий и остальные мои друзья. Я провел
их в столовую. Несколько мгновений они молча созерцали то место, где
Распутина ждет смерть.
Я достал из шкафчика с инкрустациями коробку с ядом. Доктор Лазоверт
надел резиновые перчатки, взял кристаллы цианистого калия и измельчил их в
порошок. Потом приподнял верхушку пирожных и засыпал донышко такой дозой
яда, которой, по его словам, хватило бы, чтобы мгновенно убить несколько
человек. Молча, с волнением следили мы за каждым жестом доктора. Еще
предстояло насыпать яду в бокалы. Решено было сыпать его в последнюю
минуту, чтобы он, испаряясь, не утратил своей силы.
Мы устроили на столе беспорядок, отодвинули кресла, разлили чай по
чашкам, Было уговорено, что Дмитрий, Пуришкевич и Сухотин поднимутся на
первый этаж и заведут граммофон, выбирая пластинки с веселыми мотивами.
Когда приготовления были закончены, я надел шубу и нахлобучил до ушей
шапку, совершенно скрывавшую мое лицо. Доктор Лазоверт, переодетый шофером,
завел мотор, и мы сели в машину, дожидавшуюся во дворе. У Распутина я
поднялся по черной лестнице, света не было, мне пришлось пробираться
ощупью, я едва отыскал нужную мне дверь и позвонил.
- Кто там? - послышался голос Распутина. Я вздрогнул.
- Григорий Ефимович, это я приехал за вами.
Я помог ему надеть шубу. Мы вышли на темную лестницу, и Распутин запер за
собой дверь.