"Валентин Скорятин "Маяковский: "Кто, я застрелился? Такое загнут!" (Чудеса и приключения)" - читать интересную книгу автора

не на спину, как бывает при выстреле в самого себя.
Затем прибыли прозекторы, чтобы изъять мозг поэта для научных
исследований в Институте мозга. То, что фамилия Маяковского оказалась в
"ряду избранных", показалось Скорятину "верным знаком того, что ход
трагических событий контролируют всемогущие силы".
"Около полуночи,- вспоминает Е. Лавинская,- из столовой раздался голос
Агранова. Он стоял с бумагами в руках и читал вслух последнее письмо
Владимира Владимировича. Агранов прочел и оставил письмо у себя".
А вскрытия тела, как полагается по следственным законам, так и не было
проведено, если бы не В. Сутырин, потребовавший вскрытия 16 апреля, когда
до него дошли слухи о неизлечимой венерической болезни Маяковского, якобы и
приведшей его к самоубийству ("Стремительная болезнь"- так было сказано
даже в официальном некрологе "Памяти друга" в "Правде", подписанном Я.
Аграновым, М. Горбом, В. Катаняном, М. Кольцовым, С. Третьяковым, Л.
Эльбертом и другими). Результаты вскрытия показали, что злонамеренные
сплетни не имели под собой никаких оснований. Но этот вывод опубликован не
был.
Взял себе Агранов и ту фотографию, которую Е. Лавинская увидела в его
руках, когда он показывал ее в клубе ФОСП кучке лефовцев: "Это была
фотография Маяковского, распростертого, как распятого на полу, с
раскинутыми руками и ногами и широко открытым в отчаянном крике ртом... Мне
объяснили: "Засняли сразу, когда вошли в комнату Агранов, Третьяков и
Кольцов. Больше эту фотографию я никогда не видела". (Скорятин думает, что
снимок сделан до прибытия следственной группы.)
Приехали Брики, гостившие, как многие знали, у матери Лили Юрьевны - Е.
Каган, работавшей в советском торгпредстве в Лондоне. О том, кто и как
разыскал за границей ее с мужем, Брик никогда не рассказывала.
Одни Брики, пожалуй, ничему не удивились. Для них гибель поэта никогда
никакой тайны не представляла. К. Зеленский вспоминает, как убеждал его
Осип Брик: "Перечитайте его стихи и вы убедитесь, как часто он говорит... о
своем неизбежном самоубийстве". Лиля Брик приводила другие мотивы якобы
неизбежного самоубийства поэта: "Володя был неврастеником. С 37-градусной
температурой он чувствовал себя тяжелобольным. Едва я его узнала, он уже
думал о самоубийстве. Предсмертные прощальные письма он писал не один раз".
Л. Брик все было ясно.
Проследим за мыслью Валентина Ивановича Скорятина, единственного
человека, всерьез задумавшегося над так называемым "предсмертным письмом"
Владимира Маяковского. Может, нам тоже станет кое-что ясно - и не только о
поэте, но даже и о самой Лиле Брик.


ПРЕДСМЕРТНОЕ ПИСЬМО: ДОКУМЕНТ ИЛИ ФАЛЬШИВКА?

Вот его текст, всегда цитировавшийся для доказательства намерения поэта
покончить с собой (и комментарий Скорятина):

"Всем

В том, что умираю, не вините никого и, пожалуйста, не сплетничайте.
Покойник этого ужасно не любил.