"Герман Владимиров. Наполеон проиграл войну, а я ее выиграл (о Г.Жукове, Чудеса и приключения N 12 1996)" - читать интересную книгу автора

брошенных особняках и замках и отправлены для оборудования дачи МГБ... Я
считал, что все это поступает в фойд МГБ, т. к. дача и квартира являются в
ведении МГБ. Все это перевозилось и использовалось командой МГБ, которая
меня обслуживает 6 лет... Моя вина, что я не поинтересовался, где, что
состоит на учете... Сервизы я купил за 9200 марок... На покупку я могу
предъявить документы... Серебряные ложки, ножи и вилки присланы были
поляками в честь освобождения Варшавы, и на ящиках имеется надпись,
свидетельствующая о подарке... Охотничьи ружья. 6-7 штук у меня было до
войны, 5-6 штук я купил в Германии, остальные были присланы как подарки...
Признаю вину в том, что я зря держал такое количество ружей. Допустил я
ошибку потому, что, как охотнику, было жаль передавать хорошие ружья... я
признаю себя очень виноватым в том, что не сдал все это ненужное мне барахло
куда-либо на склад, надеясь на то, что оно никому не нужно"...
Это объяснительное письмо Жданову Жуков написал 12 января 1948 года, а
уже 3 февраля все его так называемое "незаконно приобретенное и присвоенное
трофейное имущество" было конфисковано и передано по акту Управляющему
Делами Совета Министров СССР Чадаеву. И когда через девять лет Хрущев
отправил Георгия Константиновича с поста министра обороны на пенсию,
сокрушитель вермахта оказался на мели. "Мы с Галиной Александровной думали,
что у нас много денег, -говорил он маршалу авиации А. Голованову, - а
оказалось, ничего нет. Пенсия 400 рублей, из них первой жене посылаю 200 -
ей-то какое дело, что я уже не министр? Попросил солдата сдать мой баян в
"комиссионку", принес 500 рублей. Я бы мог, конечно, ездить на трамвае, но
ведь я одиозная фигура, меня будут снимать для иностранных журналов!"
Более опасным, чем подозрения в стяжательстве, были в те времена
обвинения политические, содержавшиеся в заявлении на имя Сталина, написанные
бывшим маршалом авиации А. Новиковым. В 1946 году, ссылаясь на особо
доверительные и близкие отношения с Жуковым, Новиков утверждал, что Георгий
Константинович мало того, что властен, самовлюблен, славолюбив и не терпит
возражений, так он еще "пытается умалить руководящую роль в войне Верховного
Главнокомандования и в то же время не стесняясь выпячивает свою роль в войне
как полководца и даже заявляет, что все основные планы военных операций
разработаны им". Особое коварство Георгия Константиновича Новиков усматривал
в том, что Жуков "не столько в интересах государства, а больше в своих
личных целях стремится чаще бывать в войсках, чтобы таким образом завоевать
себе еще больший авторитет"...
Новиков считал, что Жуков был недоволен своим положением представителя
Ставки, при котором будто бы все операции разрабатывал и проводил он, а
награды и похвалы получали командующие фронтами. При этом он претендовал на
разработку операций по разгрому немцев под Ленинградом, Сталинградом, на
Курской дуге и под Москвой.
Думается, Новиков тут кривил душой. Ведь Жуков был не только
представителем Ставки, но и заместителем Верховного Главнокомандующего. И он
гордился этим высоким званием. Когда однажды его назвали "первым
заместителем", он возразил: "Я не первый, а единственный!"
Обвинение же в том, что он строит из себя Наполеона, Жуков отмел, как
говорится, с порога. "Наполеон? - воскликнул он, - Наполеон проиграл войну,
а я ее выиграл!"