"Алистер Кроули. Завещание Магдалины Блэр" - читать интересную книгу автора

лодках по Кему. Один из студентов Артура, тоже в канадском каноэ, предложил
нам грести наперегонки. Под мостом Магдалины мы вышли вперед, и тут я
услышала мысль моего мужа. Это был самый чудовищный и жуткий хохот, какой
только бывает на свете. Ни один дьявол не способен смеяться так. Я
вскрикнула и уронила весло. Все решили, что мне стало дурно. Я была
убеждена, что это не смех какого-то прохожего на мосту, искаженный моей
сверхчувствительной натурой. Я ничего не сказала; Артур выглядел мрачно.
Ночью он спросил внезапно, после долгого раздумья: "Это было из-за моей
мысли?". Я смогла только пролепетать, что не знаю.
Теперь время от времени он жаловался на усталость, а его вялость, на
которую я прежде не обращала особого внимания, приобрела тревожные черты. В
нем появилось нечто чужеродное! Безразличие прежде возникало мимолетно;
теперь же я стала замечать, что оно стало постоянным и все усиливается. В ту
пору мне было двадцать три года. Вас может удивить, что я пишу с такой
серьезностью. Иногда мне приходит в голову, что у меня вообще никогда не
было собственных мыслей, что я всегда читала мысли других или, возможно,
самой Природы. Кажется, я была женщиной только в первые месяцы замужества.
VII
В следующие полгода не произошло ничего примечательного, кроме того,
что шесть или семь раз мне снились сны, яркие и жуткие. К Артуру они не
имели отношения. И все же каким-то образом я знала, что это его сны, а не
мои; точнее, что они сами оживали в его подсознании, поскольку один
приснился мне днем, когда Артур ушел на охоту и определенно не спал.
Последний из них приснился мне в конце осеннего семестра. Артур ушел
читать лекции, я оставалась дома на грани сна и яви, слишком плотно
позавтракав после бессонной ночи. Внезапно я увидела университетскую
аудиторию, она была намного больше, чем на самом деле и заполнила все
пространство; на кафедре, выпячиваясь из нее со всех сторон, стоял огромный
смертельно-бледный дьявол с лицом, карикатурно похожим на Артура. Злобную
радость на его лице невозможно описать. Бледное и разбухшее, с бескровными
обвисшими губами, оно взирало с неописуемой злобой; а брюхо, складка за
складкой, свешивалось с кафедры и выпихивало студентов из комнаты. Затем изо
рта выползли слова: "Дамы и господа, курс закончен. Идите домой". Я не в
состоянии описать гнусь и мерзость этой простой фразы. Затем, возвысив голос
до скрежещущего визга, он принялся вопить: "Белок яйца! Белок яйца! Белок
яйца", и так снова и снова двадцать минут кряду.
Это произвело на меня ужасающее впечатление, словно я узрела ад.
Артур обнаружил меня в истерическом состоянии, но ему быстро удалось
меня успокоить.
- Знаешь, - сказал он за ужином, - кажется, я чертовски простудился.
В первый раз я услышала, что он жалуется на самочувствие. За шесть лет
у него не было ничего страшнее головной боли.
Я пересказала ему мой "сон", когда мы легли в постель; Артур выглядел
необычно мрачно, словно понял, что именно я упустила в его интерпретации.
Утром у него начался жар; я велела ему оставаться в постели и вызвала врача.
В тот же день я узнала, что Артур серьезно болен, причем уже несколько
месяцев. Доктор сказал, что это воспаление почек.
VIII
Я сказала "последний сон". Весь следующий год мы путешествовали и
перепробовали множество методов лечения. Мои способности мне нисколько не