"Алистер Кроули. Завещание Магдалины Блэр" - читать интересную книгу автора

дантова Ада.
В этот момент у Артура начался буйный бред. Дикие долгие вопли
вырывались из его горла: его неустанно пожирал Дис; каждый вопль
свидетельствовал о встрече с зубом чудовища. Я объяснила это врачу.
- Нет, - ответил тот, - он потерял сознание.
- Увидите, - сказала я, - он издаст еще восемь воплей.
Доктор Киршоу взглянул на меня удивленно, но принялся считать.
Мои подсчеты оказались верны.
Он обернулся ко мне:
- Да человек ли вы?
- Нет, - отвечала я. - Я коллега своего мужа.
- Мне кажется, это внушение. Вы его гипнотизировали?
- Нет, но я умею читать его мысли.
- Да, теперь припоминаю. Я читал очень любопытную работу о рассудке,
два года назад.
- Это были детские забавы. Но позвольте мне продолжить работу.
Он дал последние распоряжения санитару и ушел.
Страдания Артура в этот момент были невыразимы. Он был пережеван в
полную кашу и очутился на языке Диса, каждый кровавый кусочек сохранял
идентичность свою собственную и целого.
Соски на языке были змеями, каждая скрежетала ядовитыми зубами, завидев
пищу.
Хотя чувственность Артура нисколько не притупилась, даже
сверхобострилась, его болезненные ощущения, казалось, усиливались, когда рот
открывался. Когда же он закрывался, чтобы пережевать пищу, забвение
обрушивалось, точно удар молнии. Милосердное забвение? О! Что за мастерский
удар жестокости! Вновь и вновь Артур просыпался от абсолютной пустоты к аду
мучений, чистому экстазу страданий, пока не понял, что так будет
продолжаться до самого конца, пока сокращается сердце, бьется злобный пульс,
сознание питается током крови. Я уловила страстную мольбу, чтобы смерть
завершила пытку.
Кровь струилась все медленней и все слабее; я чувствовала, как Артур
уповает на смерть.
Эта страшная надежда внезапно померкла, сникла от сомнений. Упованиям
пришел конец, страх восстал драконом со свинцовыми крыльями. А вдруг, думал
он, смерть меня не прикончит!
Я не могу сформулировать эту концепцию. Нет, сердце его не исчезло, ему
некуда было исчезать, он знал, что оно бессмертно, бессмертно в царстве
невообразимой боли и мучений, освещенном одним только светом, - бледным
мерцанием ненависти и гибели. Эта мысль нашла выражение в таких словах:
Я - ТО, ЧТО Я ЕСТЬ
Нельзя сказать, что к ужасу добавилось кощунство; скорее, оно и было
средоточием ужаса. Это был скрежет зубовный проклятой души.
III
Демоноподобное существо, которое я теперь ясно узнала, - оно
присутствовало в моем последнем "сне" в Кембридже, - кажется, собиралось
сделать глоток. В этот момент умирающего сотрясла судорога, и демон зашелся
в отрыжке. Внезапно мне пришла в голову теория, что этот "демон" был
воображаемой персонификацией болезни. Мгновенно я поняла всю демонологию от
Бодена и Вейруса до современников, без пробелов. Но воображение это было или