"Фани Цуракова. Убийство по заказу клиента " - читать интересную книгу автора

иностранцами не только из-за почтальонши. Непосредственный контакт с
человеком, сударыня, доставляет подлинное удовольствие. Становишься
известным человеком, люди с потными от волнения руками берут твой адрес,
звонят тебе среди ночи, потому что в силу какого-то таинственного закона
многие предпочитают приобрести товар именно ночью, колеблются, сомневаются,
и вдруг, точно шлея под хвост попадает - не могут подождать пару часов до
рассвета. Но речь шла о непосредственном контакте, сударыня, когда видишь
лицо клиента, тогда и работа начинает спориться... Только не подумайте, что
я продаю свой товар всем и каждому, есть такие клиенты, которым я заявляю,
что не располагаю подходящей идеей. К торговле нельзя относиться
безответственно - нами движет не только корысть, а потому я не хочу иметь
дела с одним и тем же клиентом. За эти пять лет я сделал исключение из этого
правила только два раза. Но то были особые случаи, а то ведь некоторые
звереют, попробуют разок и входят во вкус, веселее смотрят на жизнь и снова
стучат в дверь, один даже угрожал мне.
- Это ваша супруга? - спросила посетительница, указав на портрет,
стоявший на столе.
- Нет, у меня никого нет, вам нечего опасаться, о покупке будем знать
только мы с вами, женитьба несовместима с моим бизнесом, хотя я верю
женщинам, верю, ибо так был воспитан матерью, и сейчас верю: эта женщина
доказала мне, что на представительниц слабого пола можно положиться. Она,
именно она, подсказала мне идею создания этой лавочки. Момент, кофе вроде
уже готов, ах, какой чудесный аромат, не так ли? Вы не можете сказать, что
моя торговля не современна, сейчас я покажу вам свой товар, вы поколеблетесь
(и это совершенно естественно), никто не будет вас торопить, и я не стану
жаловаться, если вы уйдете, не купив товар, или же решите взглянуть на него
в следующий раз.
- Вы упомянули о деньгах, - сказала женщина, - кстати, здесь можно
курить? - добавила она, оглядываясь.
- Пожалуйста, я не курю, но люблю запах табачного дыма, сейчас я найду
и пепельницу.
Он снова подошел к столу, достал маленькую хрустальную пепельницу,
рассчитанную на одну сигарету. Затем постоял с нерешительным выражением на
лице.
- Только прошу вас, обращайтесь с ней осторожно. Пепельница, блокнот и
ручка, вот и все реликвии, связывающие меня с ней, - и он кивнул на снимок
на столе. - Здесь ей пятьдесят лет, она красива, не правда ли, знаю, что
перед другими женщинами не принято говорить о красоте возлюбленной, но она
уже мертва... Не могу представить себе, как она выглядела в семьдесят. Она
не захотела, чтобы я проведал ее, а ведь лежала парализованной десять лет в
доме для престарелых, но я и там ее разыскал, писал ей целый год, пока
получил первый ответ. Боже, какое это было счастье! Целый год я писал ей
каждодневно, ведь с годами у человека собирается так много наблюдений,
мыслей, которыми хочется поделиться, я даже и не предполагал, что у меня
возникнет такая тяга к эпистолярному жанру... Потом, сударыня, она перенесла
второй инсульт, писать больше не могла, но и тут нашла выход из положения,
попросила одну из медсестер купить ей магнитофон и пересылала мне кассеты,
на которых звучал ее голос.
Поверите ли, ничего в этом голосе не изменилось! Это ложь, будто
женщины стареют, они или рождаются преждевременно состарившимися, или вообще