"Джеймс Оливер Кервуд. У последней границы" - читать интересную книгу автора

безмолвно улыбнулся и сейчас. Девушка тихо засмеялась. Она слегка потянула
его вперед, и он, удивленный и послушный, прошел вместе с нею мимо Росланда.
Глаза Мэри Стэндиш смотрели на Алана так, что сладостный трепет пробежал по
всему его телу.
В конце широкой лестницы она прошептала, приблизив губы к его плечу:
- Вы великолепны! Спасибо вам, мистер Холт!
Эти слова, а вместе с тем ослабевшее пожатие ее руки на его рукаве
словно окатили его ушатом холодной воды.
Росланд больше не мог видеть их со своего места, разве только он
следовал за ними. "Девушка кончила свою игру, - подумал Алан, - а я сам
вторично сыграл роль безмозглого глупца". Но эта мысль не вызвала в Нем
злобы. В сущности говоря, он находил во всей этой истории много забавного. И
когда они выходили на палубу, Мэри Стэндиш услышала, что он чуть слышно
смеется.
Она сильнее сжала его руку.
- Это далеко не смешно, - с упреком сказала она. - Это трагично, когда
такой человек не дает вам покоя!
Он знал, что она лжет из вежливости, с целью предупредить его возможные
расспросы. Конечно он мог бы поставить девушку в затруднительное положение,
дав ей понять, что видел ее в полночь наедине с Росландом. Он посмотрел на
нее, и она, не мигнув, выдержала его испытующий взгляд. Она даже улыбнулась.
Алан подумал при этом, что ее глаза красивее, чем у всех виденных им
когда-либо обманщиков. В нем шевельнулось какое-то странное чувство, словно
он гордился ею, и он решил ничего не говорить ей о Росланде. Алан все еще
убеждал себя, что его ничуточки не интересуют чужие дела. Мэри Стэндиш,
очевидно, предполагала, что он слеп, а он и не собирался предпринять
какие-либо шаги, чтобы рассеять этот самообман. Такая линия поведения,
несомненно, будет самой лучшей в итоге.
Уже и сейчас, казалось, она забыла про инцидент внизу, у подножия
лестницы. Ее глаза приняли более мягкое выражение, а когда они дошли до носа
парохода, Алану показалось, что с ее губ сорвался легкий крик восторга при
виде волшебной панорамы маленького залива Тэйя. Прямо перед ними
простирался, подобно лиловой ленте, узкий фарватер, вплоть до входа в
Скагвэй. По обеим сторонам высились высокие горы, покрытые зелеными лесами
вплоть до снежных вершин, ослепительно сверкавших под самыми облаками. Так
как наступило таяние снегов, то до парохода, заглушая тихий гул машин,
долетал серебристый перезвон бесчисленных горных ручейков. С одной из гор,
которая, казалось, совсем нависла над самым заливом, круто низвергался с
высоты тысячи футов поток, пенясь, извиваясь и купаясь в солнечных лучах,
подобно резвящемуся живому существу.
Вдруг случилось чудо, которое поразило даже Алана: казалось, что
пароход застыл на месте, а горы медленно заворочались; словно какие-то
невидимые могущественные силы открывали потайную дверь, и на сцену выплыли
зеленые склоны холмов с ослепительно-белыми домиками. Показался Скагвэй -
сердце сказочной Аляски, памятник человеческой храбрости и приводящим в
трепет подвигам.
Алан обернулся, собираясь что-то сказать, но выражение лица Мэри
Стэндиш удержало его. Ее губы приоткрылись, взор был устремлен вдаль, словно
перед глазами девушки встала неожиданная картина, ошеломившая и даже
испугавшая ее.