"Джеймс Оливер Кервуд. У последней границы" - читать интересную книгу автора

Теперь это стало приятной прогулкой для неженок, Холт. Но я помню...
- Я тоже помню, - прервал его Алан Холт, не спуская глаз с гор, за
которыми лежали горные тропинки, усеянные во время золотой горячки телами
золотоискателей предыдущего поколения. - Я помню. А старый Дональд еще до
сих пор грезит об этом аде, оставшемся в прошлом. Сегодня он был подавлен
воспоминаниями. Хорошо, если бы он мог забыть.
- Мужчины не забывают таких женщин, как Джейн Хоуп, - тихо произнес
капитан.
- Вы ее знали?
- Да. Она с отцом приехала на моем судне. Прошлой осенью минуло
двадцать пять лет, Алан. Много времени, не правда ли? И теперь, когда я
гляжу на Мэри Стэндиш и слышу ее голос... - Он колебался, словно выдавал
чью-то тайну, и затем продолжал: - Я не могу прогнать мысли о девушке, за
которую боролся и которой добился Дональд Хардвик в этом ущелье смерти у
Белого Коня. Слишком ужасно, что она умерла.
- Она не умерла, - сказал Алан. Голос его звучал теперь мягче. - Она не
умерла, - повторил он. - В этом-то и горе. В его мыслях она жива и сегодня,
как двадцать лет тому назад.
После короткого молчания капитан произнес:
- Сегодня вечером она с ним беседовала, Алан.
- Кто? Мисс Стэндиш, вы хотите сказать?
- Да. Кажется мне, что вы находите в ней что-то забавное.
Алан пожал плечами.
- Вовсе нет. Я нахожу ее на редкость восхитительной молодой особой.
Хотите сигару, капитан? А я пройдусь немного. Для меня очень полезно
потолкаться среди ветеранов Аляски.
Оба прикурили от одной спички, и затем Алан пошел своей дорогой, а
капитан направился к каюте.
Для Алана в эту ночь пароход "Ном" был больше, чем вещь из стали и
дерева. Он был живым существом, в котором пульсировала кровь и билось сердце
в унисон с сердцем Аляски. Гул от мощных машин звучал для Алана радостной
песней человеческого гения. Длинный список пассажиров имел в его
представлении почти героический смысл; то не были просто имена мужчин и
женщин - эти люди были жизненной силой любимой страны, кровью ее сердца, ее
подлинной частицей, ее "преданнейшими". Он знал, что с каждым поворотом
винта к северу приближались романтика, приключения, трагедии и надежды. А
вместе с ними - наглость и алчность. На борту парохода собрались враждующие
элементы: те, которые сражались за Аляску, те, которые будут ее созидать, и
те, которые станут разрушать ее.
Алан пыхтел сигарой и прохаживался по палубе, то и дело проходя
вплотную мимо мужчин и женщин, которых он почти не замечал. Но он был
наблюдателен. Он узнавал туристов, почти не глядя на них. Дух Севера еще не
овладел ими. Они были болтливы, они восторженно восхищались красотой и
величием панорамы, разворачивавшейся перед их Глазами. Ветераны забрались в
темные уголки и молча любовались или же тихо и спокойно прогуливались по
палубе с сигарами и трубками в зубах, уносясь мыслями по ту сторону гор. А
между пришельцами и ветеранами Алан различал целый ряд человеческих типов,
плоть и кровь от населения к северу от пятьдесят четвертой параллели. Он мог
бы в точности указать, переходя от одного к другому, тех, кто принадлежит
стране за пятьдесят восьмой параллелью.