"Клайв Касслер. Средиземноморский пират (Дирк Питт)" - читать интересную книгу автора

правительств, - сердито сказал Льюис, - я не могу сказать, что я обвиняю
фон Тилля за то, что он пытается сохранить открытие в тайне.
Вошел юнга и, оставив еще три бутылки пива, вышел. Джордино поблагодарил
его кивком головы и бросил пустую бутылку в стоявшую рядом мусорную
корзину.
- Вся эта игра напоминает плохую сделку, - заметил он. - Мне это не
нравится.
- Мне тоже это не нравится, - спокойно произнес Питт. - Любая логическая
цепочка приводит в тупик. Даже этот разговор о сокровищах не имеет смысла.
Я пытался завлечь фон Тилля, чтобы он обмолвился о сокровищах, но хитрая
старая бестия не проявила ни малейшего интереса. Он старается что-то
скрыть, но это не затонувшие золотые слитки или затерянные алмазы. - Питт
поднялся и показал на лежавший за полосой моря Тасос, который дремал в
жарком мареве.
- Решение лежит где-то еще, около острова, или на нем, или, может быть,
все вместе. Скоро мы будем знать больше, когда Ганн поднимет Альбатрос и
его содержимое.
Джордино, сцепив руки за головой, наклонил свой стул назад.
- Судя по всему, мы можем сейчас уехать и быть в Вашингтоне завтра
примерно в это же время. С тех пор как загадочный вражеский самолет
уничтожен и мы узнали кто стоял за всеми этими происшествиями на борту
Первой Попытки, все вернется в нормальное русло. Я не вижу никакой
причины, почему мы не могли бы собраться и отправиться домой. Он бросил на
Льюиса спокойный взгляд.
- Я уверен, что полковник сможет справиться с любыми неожиданностями,
которые могут возникнуть на Брейди Филд.
- Вы не можете сейчас уехать! - Льюис покрылся каплями пота, он задыхался,
едва сдерживая свой темперамент. - Я свяжусь с адмиралом Сандекером и
заставлю...
- Не беспокойтесь, полковник, - прервал его Ганн. Он тихо отворил дверь
каюты и теперь стоял, прислонившись к переборке. - Майор Питт и капитан
Джордино останутся на Тасосе.
Питт быстро и выжидательно взглянул на него. На лице Ганна не было
ликующего выражения, скорее, оно отражало уныние, удрученность и
опустошенность. Тонкие ключицы выпирали, плечи ссутулились от изнеможения,
на коже блестели капли соленой воды. На нем не было ничего, кроме
привычных очков в роговой оправе и черных плавок европейского стиля,
которые еще больше подчеркивали его худобу. Четыре часа подводного
плавания истощили Ганна, каждая косточка, каждый его мускул жаждали отдыха.
- Извините, сэр, - тихо пробормотал Ганн. - Боюсь, я принес плохие новости.
- Ради всего святого, Руди, - спросил Питт. - Что случилось? Вы не смогли
поднять самолет и вытащить тело пилота?
Ганн передернул своими худыми плечами:
- Ни то, ни другое.
- Так плохо? - спросил Питт, его лицо и голос были очень серьезными.
- Хуже, - мрачно ответил Ганн.
- Давай, выкладывай.
Целых тридцать секунд Ганн хранил молчание. Сидевшие в каюте могли слышать
тихое поскрипывание корабля, качавшегося на легких средиземноморских
волнах, и видели плотно сжатые губы Ганна.