"Жюстин Д. Этим утром я решила перестать есть " - читать интересную книгу автора

королевой красоты, но заботы и тревоги сделали ее тучной. Фотография,
запечатлевшая коронование двадцатилетней бабушки, великолепна. Там у девушки
красивое белое платье, кожа, как у фарфоровой куклы, черные волнистые волосы
со стрижкой каре и большие глаза. Тогда она была худенькой, но не чрезмерно,
с очень женственными округлостями, - совсем не такая, как сегодняшние
скелетообразные топ-модели. Для меня она всегда была воплощением настоящей,
естественной красоты, и я хотела бы быть похожей на нее в том же возрасте. И
только одна бабушка вставала на мою защиту, когда меня называли "жирной
коровой", И даже сердилась.
- Перестаньте так называть ее! Вы ее с ума сведете!
На кухне она успокаивала меня:
- Не обращай на них внимания, Жужу. То, что они говорят, это большое
зло и это неправда. Поверь мне, ты красивая, и так тебе очень хорошо.
Наплевать на эти килограммы, они уйдут, когда ты вырастешь...
- Спасибо, бабуля.
Увы! Я верю больше критическим замечаниям родителей, чем ее утешениям.
Плохое запоминается лучше.
И на этот раз я окончательно объявила голодовку, слишком часто я этим
грозилась. Раз шесть или семь я пыталась взять под контроль свой рацион, но
не выдерживала. Не знаю, почему, но именно после этой картошки, запеченной с
луком, беконом и сыром, я почувствовала тошноту. Они мне не верили, и я
решила показать все, на что способна.
Я держусь два месяца и потеряла уже почти десять килограммов. Еще
немного, и я окончательно справлюсь с этим чересчур полным телом, слишком
жадным до вкусненького и жирненького. Покончено с тортами, пирожными с
кремом, с хлебом, сыром и шоколадом. Яростное упорство помогает мне
справиться с муками голода. Когда я в первый раз отказалась от десерта моей
мамы, она рассмеялась.
- Да этого не может быть! Жюстин села на диету!
Чем больше надо мной издеваются, тем тверже я держусь. Раньше меня
называли "жирной коровой", теперь песенка сменилась:
- Ты страшная, ты ничего не ешь.
Дома за столом сидит мама, и я заставляю себя проглотить немного
горячего блюда, но в столовой в коллеже за мной никто не следит, и я могу
вообще ничего не есть. Ничего. Я усвоила манеру играть с едой, режу ее и
делаю вид, что подношу кусочки ко рту, но, к сожалению, мои уловки заметны.
Моя лучшая подруга той поры обо всем догадывается.
- Ты же ничего не съела. Ешь!
Не знаю, на чем остановиться. Не могу это есть.
Сегодня перед холодильником все также: я словно парализована
необходимостью выбора. Не знаю, что съесть, и никак не могу решиться
протянуть руку ни к фруктовому йогурту, ни к обезжиренному. Я во власти
навязчивой идеи. Раньше я с наслаждением ела тушеные почки, приготовленные
моей бабушкой, объедалась вкусными домашними блюдами, заглатывала шоколадные
пирожные, а теперь меня парализует вид йогурта. Мне нужно произвести в уме
подсчеты. Необходимо, чтобы вся съеденная за день пища поместилась в одну
чашку, - так я представляю себе максимальную ежедневную порцию еды. В чашку,
например, можно положить ломтик ветчины, три стручка горошка и йогурт. Если
содержимое превышает объем емкости - это катастрофа. А я уже сбилась со
счета из-за этого чертового воскресного обеда. Мне нельзя есть жир, сыр и