"Роальд Даль. Кожа" - читать интересную книгу автора

РОАЛЬД ДАЛЬ


КОЖА

Перевод В.Вартан

Зима тысяча девятьсот сорок шестого года тянулась бесконечно долго.
Хотя был апрель месяц, леденящий ветер хозяйничал на улицах города, а над
головой по небу плыли снежные облака.
Старик по имени Дриоли с трудом волочил ноги по тротуару улицы Риволи.
Жалкий, закоченевший от холода, он все время ежился, запахивая грязное
старое пальто черного цвета; над поднятым воротником виднелись только глаза
и макушка.
Дверь кафе распахнулась, и слабый запах жареного цыпленка вызвал у него
нестерпимое чувство голода. Старик продолжал волочить ноги, поглядывая без
всякого интереса на предметы, выставленные в витринах магазинов, - духи,
шелковые галстуки и рубашки, бриллианты, фарфор, старинную мебель, книги в
роскошных переплетах. Затем он поравнялся с картинной галереей. Ему всегда
нравилось бывать в картинных галереях. В витрине была выставлена
одна-единственная картина. Он остановился, чтобы рассмотреть ее. Потом
повернулся, чтобы продолжить свой путь. Затем снова приостановился,
оглянувшись на витрину; и тут вдруг он почувствовал легкое беспокойство,
смутное воспоминание о чем-то, что он видел где-то давным-давно. Он стал
рассматривать картину. Это был пейзаж. На переднем плане была изображена
группа деревьев, стволы которых очень сильно накренились в одну сторону, как
будто под натиском ураганного ветра; по небу неслись рваные грозовые облака.
Надпись на дощечке, которая была прикреплена к раме, гласила: "Хаим Сутин
(1894-1943)".
Дриоли задумчиво разглядывал картину, стараясь понять, что же она
напоминает ему. "Чудная картина, - подумал он. - Странная и чудная - но мне
нравится... Хаим Сутин... Сутин".
- Ей-богу! - воскликнул он вдруг. - Да это же мой маленький калмык, вот
кто это! Только подумать! Картина моего маленького калмыка выставлена в
лучшем магазине Парижа!
Старик прижался лицом к стеклу витрины. Он вспомнил парнишку - да, он
его хорошо помнит. Но когда это было? Когда? Память ему отказывает. Ведь это
было так давно. Сколько лет тому назад? Лет двадцать? Нет, пожалуй, лет
тридцать тому назад. Неужто тридцать лет? Постой-ка! Да это же было перед
войной, перед первой войной, в тысяча девятьсот тринадцатом году. Теперь он
вспомнил, это было именно тогда. И этот Сутин, этот некрасивый маленький
калмык, вечно угрюмый, ушедший в себя паренек, который так нравился ему,
которого он почти любил - просто так, не отдавая себе отчета в этом, разве
только за то, что тот умел писать картины.
А как он писал их! Теперь он вспомнил даже подробности - улицу, вдоль
которой стояли мусорные баки, запах гнили, коричневых котов, которые
осторожно рылись в отбросах, и женщин, потных, толстых, сидевших на порогах
своих жилищ, опустив ноги на каменный настил улицы. Что это была за улица?
Как же называлась улица, на которой жил паренек?
Сите Фолджиер! Да, именно так она называлась! Старик, довольный тем,