"Роальд Даль. Гурман" - читать интересную книгу автора

надо.
Майк Скофилд был приятным человеком средних лет. Он был биржевым
маклером. Если уж быть точным -- комиссионером на фондовой бирже, и,
подобно некоторым людям этой профессии, его, казалось, несколько смущало,
едва ли не ввергало в стыд то, что он "сделал" такие деньги, имея столь
ничтожные способности. В глубине души он сознавал, что был просто
букмекером -- тихим, очень порядочным, втайне неразборчивым в средствах
букмекером, -- и подозревал, что об этом знали и его друзья. Поэтому теперь
он изыскивал пути, как бы стать человеком культурным, развить литературный
и эстетический вкус, приобщиться к собиранию картин, нот, книг и всякого
такого. Его небольшая проповедь насчет рейнвейна и мозельвейна была
составной частью той культуры, к которой он стремился.
-- Прелестное- вино, вам так не кажется? -- спросил он.
Он по-прежнему следил за Ричардом Праттом. Я видел, что всякий раз,
склоняясь над столом, чтобы отправить в рот рыбку, он тайком быстро
посматривал в другой конец стола. Я прямо-таки физически ощущал, что он
ждет того момента, когда Пратт сделает первый глоток и поднимет глаза,
выражая удовлетворение, удивление, быть может, даже изумление, а потом
развернется дискуссия и Майк расскажет ему о деревушке Гайерслей.
Однако Ричард Пратт и не думал пробовать вино. Он был полностью
поглощен беседой с Луизой, восемнадцатилетней дочерью Майка. Он сидел,
повернувшись к ней вполоборота, улыбался и рассказывал, насколько я мог
уловить, о шеф-поваре одного парижского ресторана. По ходу своего рассказа
он придвигался к ней все ближе и ближе и в своем воодушевлении едва ли не
наваливался на нее. Бедная девушка отодвинулась от него как можно дальше,
кивая вежливо, но с каким-то отчаянием, глядя ему не в лицо, а на верхнюю
пуговицу смокинга.
Мы покончили с рыбой, и тотчас же явилась служанка, чтобы убрать
тарелки. Когда она подошла к Пратту, то увидела, что он еще не притрагивался
к своему блюду, поэтому заколебалась было, и тут Пратт заметил ее. Взмахом
руки он велел ей удалиться, прервал свой рассказ и быстро начал есть,
проворно накалывал маленькие хрустящие рыбки на вилку и быстро отправлял их
в рот. Затем, покончив с рыбой, он протянул руку к бокалу, двумя маленькими
глотками пригубил вино и тотчас же повернулся к Луизе Скофилд, чтобы
продолжить свой рассказ.
Майк все это видел. Я чувствовал, не глядя на него, что он хотя и
сохраняет спокойствие, но сдерживается с трудом и не сводит глаз с гостя.
Его круглое добродушное лицо вытянулось, щеки обвисли, но он делал над
собой какие-то усилия, не шевелился и ничего не говорил.
Скоро служанка принесла второе блюдо. Это был большой кусок жареной
говядины. Она поставила блюдо на стол перед Майком, тот поднялся и принялся
разрезать мясо на очень тонкие кусочки и осторожно раскладывать их на
тарелки, которые служанка разносила. Нарезав мяса всем, включая самого себя,
он положил нож и оперся обеими руками о край стола.
-- А теперь, -- сказал он, обращаясь ко всем, но глядя на Ричарда
Пратта, -- теперь перейдем к кларету. Прошу прощения, но я должен сходить за
ним.
-- Сходить за ним, Майк? -- удивился я. -- Где же оно?
-- В моем кабинете. Я вынул из бутылки пробку. Он дышит.
-- В кабинете?