"Роальд Даль. Моя любимая, голубка моя" - читать интересную книгу автора

-- Тебе отлично известно, зачем я их пригласила, -- резко ответила она.
-- Чтобы сразиться в бридж, вот и все Они играют просто первоклассно, к тому
же на приличные ставки. -- Она подняла глаза и увидела, что я внимательно
смотрю па нее. -- Ты ведь и сам примерно так же думаешь, не правда ли?
-- Ну конечно, я...
-- . Артур, не будь кретином.
-- Я встречался с ними только однажды, и должен признаться, что они
довольно милые люди.
-- Такое можно про любого идиота сказать.
-- Памела, прошу тебя... пожалуйста. Давай не будем вести разговор в
таком тоне.
-- Послушай, -- сказала она, хлопнув журналом о колени, -- ты же не
хуже меня видел, что это за люди. Два самодовольных дурака, которые
полагают, что можно напроситься в любой дом только потому, что они неплохо
играют в бридж.
-- Уверен, ты права, дорогая, но вот чего я никак не возьму в толк, так
это...
-- Я тебе еще раз говорю -- я их пригласила, чтобы хоть раз сыграть
приличную партию в бридж. Нет у меня больше сил играть со всякими
раззявами. И все равно я не могу примириться с тем, что эти ужасные люда
будут в моем доме.
-- Я тебя понимаю, дорогая, но не слишком ли теперь поздно...
-- Артур!
-- Да?
-- Почему ты всегда споришь со мной? Ты же испытываешь к ним не меньшую
неприязнь, и ты это знаешь.
-- Думаю, что тебе не нужно так волноваться, Памела. В конце концов,
мне показалось, что это воспитанные молодые люди, с хорошими манерами.
-- Артур, к чему этот высокопарный слог? -- Она сурово глядела на меня
своими широко раскрытыми серыми глазами, и, чтобы укрыться от ее взора --
иногда мне становилось от него несколько не по себе, -- я поднялся и
направился к французскому окну, которое выходило в сад.
Трава на большой покатой лужайке перед домом была недавно подстрижена,
и газон был испещрен светлыми и темно-зелеными полосами. В дальнем конце
наконец-то зацвели два ракитника, и длинные золотые цепочки ярко выделялись
на фоне растущих позади них деревьев. Распустились и розы, и ярко-красные
бегонии, и на цветочном бордюре зацвели все мои любимые гибридные люпины,
колокольчики, дельфиниумы, турецкие гвоздики и большие, бледные, источающие
аромат ирисы. Кто-то из садовников возвращался по дорожке после обеда. За
деревьями была видна крыша его домика, а за ним дорожка вела через железные
ворота к Кентерберн-роуд.
Дом моей жены. Ее сад. Как здесь замечательно. Как покойно! Если бы
только Памела чуть-чуть поменьше тревожилась о моем благополучии, пореже
старалась бы сделать мне что-то приятное в ущерб собственным интересам,
тогда все было бы божественно. Поверьте, я не хочу, чтобы у вас создалось
впечатление, будто я па люблю ее -- я обожаю самый воздух, которым она
дышит, -- или будто не могу совладать с ней или не хозяин самому себе. Я
лишь хочу сказать, что то, как она себя ведет, временами чуточку раздражает.
К примеру, все эти ее приемы. Как бы мне хотелось, чтобы она от них всех
отказалась, особенно от манеры тыкать в меня пальцем, чтобы подчеркнуть