"В.О.Дайнес, В.В.Абатуров. Правда о штрафбатах 2 " - читать интересную книгу автора

гороховым супом (до сих пор к этому уважаемому блюду у меня сохранилось
стойкое отвращение)...".[57]
О переменном составе штрафных формирований участники войны также
высказывают различные мнения.
И.И. Рощин вспоминал, что в большинстве своем штрафники действительно
совершили воинские преступления - дезертировали во время боя или струсили в
ответственный момент. Однажды в штрафную роту привезли моряков из Поти,
человек тридцать, которые, вернувшись из очередного похода, пошли в
увольнение на берег. Здесь они помянули погибших товарищей, и очень не
понравились им рыночные торговцы - здоровые мужики, место которых в трудный
для Родины час, конечно, не за прилавком, а на фронте. Ну, моряки и
объяснили им это на деле, за что угодили под трибунал - с подачи местных
властей.[60]
А.И. Берноггейн: "Слова "штрафбат" или "штраф-рота" с момента появления
приказа стали пугалом, а позднее и модой для старших начальников напоминать
младшим о своем месте... Приказ " 227 зачитывался в войсках. Сам я тогда -
капитан, инженер полка - разъяснял приказ подчиненным в строю применительно
к задачам, которые выполнял полк: не готов аэростат к подъему и отражению
налета вражеских самолетов - значит, вы отступили в бою; отказала боевая
машина - вы не выполнили приказ; самовольная отлучка, сон на посту, утрата
оружия или снаряжения, не говоря уже о самострелах, - это и есть нарушение
приказа " 227, а отсюда трибунал и, возможно, штрафбат или штрафрота
(каждому - свое)".[61]
По свидетельству Н.И. Смирнова, в его подчинении находились
военнослужащие, направленные в штрафную роту по различным причинам: цыган,
укравший лошадь у командира полка; баптист, отказавшийся брать в руки
оружие.[62]
Генерал-полковник В.М. Шатилов в своих мемуарах "Знамя над рейхстагом"
пишет, что курсант военного училища Е. Мельников был отправлен в штрафную
роту за отказ сдать трофейный фотоаппарат - подарок отца, полковника
Мельникова, заместителя командующего по бронетанковым войскам 46-й армии
3-го Украинского фронта.[63]
А.В. Пыльцын: "Нештатным "начальником штаба" (проще говоря - взводным
писарем) был у меня капитан-лейтенант Северного флота Виноградов. Он
прекрасно владел немецким языком, но, как ни странно, именно это знание
языка противника и привело его к нам в ШБ. Будучи начальником какого-то
подразделения флотской мастерской по ремонту корабельных радиостанций, он во
время проверки отремонтированной рации на прием на разных диапазонах
наткнулся на речь Геббельса. И по простоте душевной стал ее переводить на
русский в присутствии подчиненных. Кто-то донес об этом то ли в особый
отдел, то ли в прокуратуру, и в результате получил Виноградов два месяца
штрафбата "за пособничество вражеской пропаганде"... А взял я его к себе в
этом качестве потому, что он обладал почти каллиграфическим почерком, к тому
же мог сгодиться как переводчик, хотя я сам немецкий знал сравнительно
неплохо".[64]
И. Суман: "Мне в армии не повезло с командиром - редкая была сволочь.
Невзлюбил меня страшно, прямо говорил: "Вы, молдаване, вино с детства пьете,
поэтому все такие тупые". В войну ссориться с командиром - гиблое дело. А
тут я еще после боя в сердцах возьми да и похвали вслух немцев за хороший
пулемет. У нас, понимаешь, чтобы во время боя поменять у ручного пулемета