"В.О.Дайнес, В.В.Абатуров. Правда о штрафбатах 2 " - читать интересную книгу автора

Например, из одного только Грайворонского района мобилизовали что-то около
12 тысяч резервистов. Однако наши войска не удержали занятых позиций и стали
отступать, уводя за собой новобранцев. Во время суматохи многие разбежались
по своим хатам, оказавшимся на территории врага. После Курской дуги 40-я
армия снова наступала по тем же местам, снова работали полевые военкоматы, и
дезертиры оказались призванными вторично. Прежняя документация на них
сохранилась, поэтому нетрудно было установить факт преступления. Им
определялось 3 месяца штрафной роты, что соответствовало 10 годам
заключения. Так набиралась команда из 200-250 человек и передавалась в
OLUP".[80]
М.Г. Ключко: "Попадали и за дезертирство. Были случаи и просто смешные.
Я помню, одного прислали к нам только за то, что командиру не понравилось,
что у солдата такая же борода, как у него самого, что привело к конфликту. С
изданием приказа " 227 командир мог добиться, чтобы неугодного солдата
отправили в штрафную роту. В связи с этим в штрафбатах и в штрафротах
проблем с личным составом не было".[81]
П.С. Амосов: "В 15-й штрафной батальон я был направлен по приказу
командующего фронтом Конева так, что даже командир нашей части об этом не
сразу узнал. Приказ гласил: "За халатность..." В части - а действовали мы
тогда на Криворожском направлении - я сдал комсомольский билет, другие
документы. Новое удостоверение личности просто отпечатали на машинке.
Настроение было тяжелым. Но, оказалось, ничего, жить можно и в ОШБ, и там
люди как люди - и пошутят, и погрустят. Был я в штрафбате самым молодым.
Угодил туда из-за гибели начальника политотдела нашей 37-й армии полковника
Емельянова. Дело в том, что немец перешел в контрнаступление, наши части
отошли. В этот момент в районе Недайвода я оборудовал минное поле в стороне
от дороги, ставил немецкие противотанковые мины с взрывателями натяжного
действия (других не было). Получив неточные данные о расположении
противника, полковник Емельянов на "виллисе" проскочил мимо нас в сторону
противника. Мина сработала..."[83]
О.П. Будничук вспоминал, что бойцы разведывательной роты, которой он
командовал, справляли поминки по убитому ранее командиру и встречу нового
командира. От партизан перегнали корову, закололи, зажарили. Будничук
отказался выполнить указание подполковника Полянского положить в его машину
коровью ногу. Вскоре особый отдел обвинил Будничука в мародерстве и отправил
его в штрафбат. Второй раз Будничук попал в штрафной батальон после
неудачной разведки боем, проведенной по плану майора из штаба дивизии,
племянника начальника разведки.[85]
В. Кондратьев в статье "Парии войны" заявляет: "Да, не очень-то
разбирались военные трибуналы во всех этих делах - не на десять же лет, а до
"первой крови", а на войне не привыкать, тут кому как повезет, можно и
царапиной отделаться, а - искупил... Но не только отсюда легкость, с какой
выносились приговоры, есть здесь и другое, та еще довоенная практика наших
органов, когда за гвоздь, вынесенный с завода, за колосок ржи, сорванный в
поле, давали чудовищные сроки. Нужна была армия бесплатной рабочей силы,
которую можно послать куда угодно и на самые тяжелые работы..."[86]
М.Г. Ключко: "Решение о формировании 322-й штрафной роты при нашей
армии было принято. Но только когда был полностью укомплектован штат
офицеров, к нам начал поступать рядовой состав из московских тюрем -
Бутырской и Стромынки. Это были те, кому разрешили искупить кровью свою вину