"В.О.Дайнес, В.В.Абатуров. Правда о штрафбатах 2 " - читать интересную книгу автора

напряжения. Двигаться невозможно. Вновь залегли. Артиллерия еще ведет огонь
по глубине противника. Высота 111,6 жила еще десятками огневых точек. Можно
думать, что в силу сложившихся обстоятельств (преждевременная атака пехоты и
танков), несмотря на огневую мощь, артиллеристам так и не удалось подавить
значительную часть пулеметных гнезд противника, что и предрешило исход
наступательного боя 10 января.
Весь день кипел жестокий бой. Предыдущие 16 атак противник отбил. Не
знающий поражений, Смерч весь день атаковал высоту. Своим уменьем, волей и
железной стойкостью он медленно, но упорно сломал сильнейший узел
сопротивления врага".[129] 28 сентября 1943 г. двум полкам (163-й и 320-й)
11-й стрелковой дивизии 67-й армии (командующий генерал-лейтенант М.П.
Духанов) была поставлена задача: развивая успех трех штрафных рот, овладеть
шоссейной дорогой на Синявино. На следующий день командиру 160-й отдельной
штрафной роты, приданной 320-му стрелковому полку, было приказано захватить
первую траншею противника. При выдвижении роты на исходные позиции враг
обнаружил ее и открыл сильный огонь. Рота потеряла около 50 % своего
состава, но продолжала продвижение и после "подрыва фугасных огнеметов
штрафники пошли в атаку". Противник сосредоточил по наступавшим штрафникам
огонь из всех видов оружия, вынудив роту сначала залечь, а затем отойти на
исходные позиции. 30 сентября остатки 160-й отдельной штрафной роты
совместно со стрелковыми подразделениями 11-й стрелковой дивизии пытались
восстановить утраченные позиции по дороге на Синявино. Однако противнику
снова удалось отбить атаку.
П.С. Амосов: "5 января 1944 г., 8 ч. 10 мин. С нашей стороны прорезал
утреннюю дымку трассирующий снаряд, потом заговорили "катюши" и вся
артиллерия фронта. Вначале опешивший от неожиданности противник начал
отвечать. Штрафники (речь идет о 15-м отдельном штрафном батальоне. - Сост.)
находились в 300 метрах перед передним краем. Лежали на снегу, лопаток не
было. Я был вторым номером ручного пулемета. Еще до атаки первый номер
Николай Рычагов был ранен и уполз на перевязку. Я остался с пулеметом один.
Когда дошла очередь до последнего диска, я, перебросив ремень через плечо,
поднялся, и все молча пошли в атаку. Бежали и падали, шли и взлетали на
воздух. Мне еще до атаки осколок угодил в левое плечо, но я не пошел на
перевязку - сзади не легче, все перемешалось. Взрыв... Меня бросило на
землю. Очнулся я, услыхав "Ура!" тех частей, которые были сзади нас, да гул
опоздавших танков".[130]
В.Г. Сорокин: "В мае 1944 года я прибыл в 38-ю армию и принял батальон.
Мы сменили кавполк, очень потрепанный. По телефону получил задачу - взять
высоту. В следующую ночь высоту взял, за что получил от командующего армии
Москаленко орден Александра Невского. Я прошел с батальоном всю Польшу,
пол-Германии и Чехословакии. Была встреча с американцами. Могу твердо
сказать: штрафников бросали на самые трудные участки".[133] В этом бою И.П.
Горин был ранен, искупив тем самым свою вину.
И.М. Богатырев: "Участки для боя давали самые тяжелые. А штрафники
народ отчаянный, в атаку шли дружно... Лопатки за пояс, черенками вниз, так
советовали, чтобы грудь прикрывать. И во весь рост! Они знали, что должны, и
шли... Он не убежит, штрафник. Скорее убежит солдат обыкновенный. Или
отступать будет, или в плен сдастся... А штрафники - нет, не сдавались. Их
командирства, орденов и всего прочего лишали, а в партии оставляли.
Партбилеты были при них. Воевали до крови... Деревня Редькино. А через