"В.О.Дайнес, В.В.Абатуров. Правда о штрафбатах 2 " - читать интересную книгу автора

траншее не оказалось. Лишь тут и там валялись полузасыпанные землей,
искромсанные, обгоревшие трупы. За траншеей тянулась изрытая воронками
полоса минного заграждения, но разгоряченный взвод бросился на нее с ходу,
не дожидаясь саперов... Вражеская артиллерия свирепела все больше, но пока
вела огонь по реке и исходным позициям десанта, все еще не решаясь перенести
его на этот берег. Растянувшись в цепь, штрафники бежали, перепрыгивая через
опутанные колючей проволокой столбы и обрывки проволочной спирали. Впереди
бушевал огневой вал... Высадка десанта в районе Московской Дубровки явилась
для гитлеровского командования полнейшей неожиданностью... Застигнутый
врасплох противник спешно подтягивал с других участков подкрепление. Обстрел
Невы в районе переправы нарастал с каждой минутой. Спешащие к плацдарму суда
получали пробоины, теряли ход и управление, тонули... На подступах ко второй
траншее продвижение двадцать седьмой роты застопорилось. Тут и там оживали
уцелевшие стрелковые ячейки и пулеметы. Прижатые огнем к земле штрафники
дважды поднимались в атаку и кидались вперед. Трудно было разобраться,
занимается уже утро или нет. На истерзанном клочке земли, усеянном
воронками, становилось все светлее от вспышек ракет, слепящих струй
огнеметов и разноцветных пунктиров трассирующих пуль... Взвод Колобова
наступал в центре порядков роты. Вырвавшись вперед и оказавшись без
фланговой поддержки, он нес ощутимые потери. Когда до траншеи оставалось уже
не больше сотни метров, отделения залегли под плотным пулеметным и
автоматным огнем... Продвижение вперед застопорилось, и роты несли все более
ощутимые потери. Хуже всего обстановка складывалась на правом фланге.
Командир двадцать шестой роты Лепилин погиб, взводами командовали
отделенные, а противник, не считаясь с потерями, беспрерывно
контратаковал... Из всего батальона только взводу Колобова удалось отчаянным
рывком ворваться во вторую траншею и после короткой жестокой рукопашной
схватки овладеть ее небольшим участком. Спустя какие-то секунды после того,
как остатки взвода зацепились за траншею, шквальный огонь крупнокалиберных
пулеметов наглухо отрезал их от залегшей где-то позади роты... К двум часам
дня двадцать седьмая рота овладела последней траншеей в первой позиции
вражеской обороны. Дальше, метрах в ста двадцати, виднелась шоссейная дорога
Ленинград-Шлиссельбург, за ней - изрезанное сетью окопов и стрелковых ячеек
небольшое поле и песчаный карьер с примыкавшей к нему узкоколейкой. А вдали
тянулась одетая в золотисто-красный наряд осенняя роща. Последняя атака
дорого обошлась штрафной роте, но первым поднявшийся колобовский взвод
потерял только шестерых бойцов".[145]
В романе В.П. Астафьева "Плацдарм" о применении штрафных подразделений
при форсировании Днепра осенью 1943 г. говорится следующее: "Еще
только-только прах земной и дым успели приосесть, после первой волны
бомбардировщиков на полоске берега, по речке Черевинке и по оврагам
рассредоточилась, потопталась, пошебуршилась и мешковато пошла в атаку
штрафная рота. Без криков "ура", без понуканий, подстегивая себя и ближнего
товарища лишь визгливой матерщиной, сперва вроде бы и слаженно, кучно, но
постепенно отсоединяясь ото всего на свете. Оставшись наедине со смертью,
издавая совершенно никому, и самому атакующему тоже, не ведомый, во чреве
раньше него самого зародившийся крик, орали, выливали, себя не слыша и не
понимая, куда идут, и чего орут, и сколько им еще идти - до края этой земли
или до какого-то другого конца, - ведь всему на свете должен быть конец,
даже Богом проклятым, людьми отверженным существам, не вечно же идти с ревом