"Леонид Дайнеко. Меч князя Вячки " - читать интересную книгу автора

Братилы голос матери. - Ты же сорвал эту траву на том берегу Двины. Это наша
трава, не заморская. Нет у нее такой силы. Остановись, сынок>.
Братило словно споткнулся на ровном месте, остановился. Сердце
колотилось в груди, как пойманный в силки воробей. Стало тяжело дышать.
- Со мной пришел еще один человек. Я не могу лечить без него. Он,
только он должен приготовить из травы чудодейственный эликсир, - сказал
Братило. - Позови этого человека со двора. Там дождь, а он стоит, мокнет.
Латгал снял дубовый засов, открыл дверь. Густой шум дождя ворвался в
каморку. Затрепетала и потухла свечка. Тевтон, как холодный ночной ветер,
стремительно вошел во тьму.
- Сейчас я зажгу свечку, - волновался, неуверенно чувствуя себя в
темноте, Стегис. - Только найду кресало.
Он начал шарить руками, чем-то стучать, что-то передвигать. Тевтон тем
временем отдал Братиле щит и сулицу, которые тот оставил на улице.
Наконец латгал выбил искру, зажег свечку. Настороженно глянув на
тевтона, спросил у Братилы:
- Кто этот человек?
- Это божий пилигрим из Риги. Хочет принять полоцкую веру, - солгал
Братило. Латгал, казалось, поверил.
- Веди нас к княжне Софье, - приказал Братило. - Тебе же одному князь
Вячка доверяет ключи и запоры.
Стегис двинулся было к двери, но вдруг остановился, показал рукой на
меч тевтона и копье Братилы:
- Нельзя со смертоносным железом идти отведывать невинную душу. Можно
напугать ангелов, ее охраняющих. Оставьте оружие тут.
При этих словах тевтон бросил молниеносный взгляд на Братилу, ждал его
решения, сжимая рукоять меча.
- Нам можно, - уверенно сказал Братило. - Мы богово воинство, и наше
железо никому не приносит зла. Веди, Стегис, если хочешь спасти княжну.
Они вышли из каморки латгала, прошли через княжескую трапезную, где
пахло жареным мясом, по узкой каменной лестнице спустились в мрачное
холодное подземелье. Капли воды, срываясь с невидимого потолка, часто падали
сверху на лоб, на щеки. Латгал быстро шагал впереди, держа в руках свечку.
Огонек свечки, слабый, неуверенный, вырывал из тьмы только небольшой кружок,
в котором можно было увидеть под ногами стертые от времени каменные плиты.
<Идет твоя смерть, Вячка, - думал Братило, сжимая острую сулицу. -
До тебя нам не добраться. Тебя, как псы, стерегут день и ночь верные вои. Но
мы возьмем твою дочь, единственную твою радость. Мы переплывем с ней на тот
берег Двины, в кустарник и камыши, и ты завтра же прибежишь туда, прибежишь
один, без дружины, ведь ты любишь свою дочь. Я знаю, как ты любишь ее. И
там, в зарослях, встретит тебя смерть>.
Он, Братило, даже не знал, если бы у него спросили, за что он так люто
ненавидел Вячку. Он уже привык к мысли, что обязательно должен убить его. Но
за что? За то, что Вячка князь? Князей много, и Вячка не из худших. Из корня
Рогволода, из полоцкого дома. За то, что Вячка молодой и красивый? Возможно.
За то, что он удачливый, смелый? Тоже возможно. <Был бы свет, а мотыльки
прилетят>, - говорила когда-то мать Братилы. Пробираясь по мрачному
подземелью, Братило, как ему казалось, начал понимать непростой смысл этих
услышанных в детстве слов. Он был мотыльком и летел на свет, чтобы потушить
его, этот свет, который всегда резал глаз, раздражал, портил кровь.