"Сальвадор Дали. Дневник гения" - читать интересную книгу автора

сокрушительных откровений. Неизданные части появятся позднее, в следующих
восьми томах первого издания "Дневника гения", если позволят
обстоятельства. В ином случае они появятся во втором издании, когда Европа
уже реставрирует традиционную монархию.

А теперь, дорогие читатели, предлагаю вам затаить дыхание и внимать тому,
что я расскажу об атоме Дали. Столь уникальны, удивительны и одновременно
абсолютно правдивы события, которые сейчас будут изложены, что они,
естественно, становятся дневником гения, достоверным дневником вашего
покорного слуги.

Дали.

1952

МАЙ

Порт Льигат

Это герой, который восстает против отцовского авторитета и подавляет его.
Зигмунд Фрейд

Приступая к написанию нижеследующего, я надеваю фирменные кожаные туфли,
которые никогда не способен был носить подолгу, ибо они ужасно жали. Обычно
я надеваю их перед чтением лекций. Мучительная теснота, стискивающая ноги,
возбуждает мои ораторские способности до предела. Острая, нестерпимая боль
заставляет заливаться соловьем или петь подобно неаполитанским певцам, что
тоже носят чрезмерно тесную обувь. Сильное внутреннее физическое
напряжение, гнетущая пытка, производимая фирменными башмаками, побуждают
меня к изречению чистых и высоких истин, вызванных к жизни предельной
болью, терзающей ноги.

Итак, я надеваю ботинки и начинаю писать, не торопясь, как мазохист, всю
правду о моем изгнании из сюрреалистического движения. При этом я не имею в
виду клеветнические измышления, брошенные в мой адрес Андрэ Бретоном,
который не может мне простить, что я был крайним (ортодоксальным)
сюрреалистом. Это необходимо для того, чтобы когда-нибудь, когда я
опубликую эти страницы, можно было понять, что происходило в
действительности. Ради этого я должен обратиться к своему детству. Я
никогда не был обычным средним учеником. То я производил впечатление вообще
неподдающегося обучению абсолютного тупицы, то набрасывался на учебу с
поражающим всех неистовством и рвением. Но пробудить мое усердие можно
было, лишь предложив что-нибудь для меня привлекательное. Когда же
пробуждался аппетит, во мне просыпался неутолимый голод.

Мой первый учитель дон Эстебан Трейтер внушал мне, что Бога нет. Тоном, не
допускающим возражений, он говорил, что религия - это "занятие для женщин".
Хотя я был очень молод, эта мысль была мне симпатична и казалась
поразительно верной. Ежедневно я находил подтверждение ее истинности в
собственной семье, ибо ходили в церковь только женщины, отец же уклонялся