"Ричард Генри Дана. Два года на палубе (1840) " - читать интересную книгу автора

Суббота, 18 июля. В этот день мексиканская бригантина "Фазио" снялась
на Сан-Блас и Мазатлан. Это было то самое судно, которое выбросило на берег
во время зюйд-оста и которое потом стояло в Сан-Диего для ремонта и
погрузки. У ее владельца было много неприятностей с властями из-за пошлин,
поэтому отплытие задержалось на несколько недель. Бригантина снялась при
легком ветре и уже выходила из гавани, когда на берегу появились два
всадника, скакавшие во весь опор. Они пытались найти шлюпку, чтобы настичь
судно, но из этого ничего не вышло, и тогда предложили пригоршню серебряных
монет любому канаке, который взялся бы вплавь доставить на борт письмо. Один
прекрасно сложенный юноша тут же сбросил с себя всю одежду, кроме полотняных
брюк, и, положив письмо в шляпу, поплыл вдогонку. На его счастье, ветер был
очень слабый, и бригантина едва двигалась, так что, хотя она удалилась от
берега почти на милю, пловец быстро нагонял ее, оставляя позади след, словно
небольшой пароход. Мне никогда не приходилось видеть, чтобы кто-нибудь так
плыл. Его заметили на "Фазио", но не стали ложиться в дрейф, подозревая, в
чем дело, однако ветер оставался таким слабым, что канака сумел подплыть к
борту, подняться на палубу и передать письмо. Капитан прочел его, сказал,
что ответа не будет, и велел поднести пловцу стакан бренди, после чего тому
оставалось прыгнуть за борт и устремиться к берегу. Канака добрался до
ближайшего мыса и уже через час появился на складе. Не было заметно, чтобы
он устал. Он заработал три или четыре доллара и стакан бренди и чувствовал
себя героем дня. Бригантина же продолжала идти своим курсом, а чиновники,
явившиеся, чтобы задержать ее, сочли за лучшее удалиться с видом побитых
собак, ибо твердо рассчитывали вытянуть из владельца судна хотя бы немного
денег.
Прошло уже почти три месяца с тех пор, как "Элерт" прибыл в
Санта-Барбару, и мы ожидали его со дня на день. За складом, примерно в
полумиле от него, поднимался высокий холм, и, когда после полудня мы
заканчивали работу, кто-нибудь из нас непременно взбирался на вершину, чтобы
посмотреть, не видно ли паруса. Так продолжалось довольно долго, и каждый
раз нас ожидало разочарование. Я с особым нетерпением ждал прихода этого
судна, так как в письме мне сообщили, что бостонские владельцы по просьбе
моих друзей написали капитану Томпсону, чтобы он взял меня на борт "Элерта"
в случае, если последний будет возвращаться в Соединенные Штаты раньше
"Пилигрима". Для других задержка на год-другой, может быть, и не имела
большого значения, но для меня это решало все. Прошел ровно год, как мы
покинули Бостон, и при самом благоприятном стечении обстоятельств ни одно
судно не могло выйти в обратный рейс раньше, чем через восемь или девять
месяцев, так что в лучшем случае мое плавание затягивалось уже на два года.
Это, конечно, было уже слишком, но не фатально и не могло окончательно
разрушить мои планы в жизни. Однако еще один год решил бы все бесповоротно -
мне пришлось бы навсегда сделаться моряком. Хоть до получения писем я
смирился с этим, но теперь, когда открылась возможность с первой же оказией
возвратиться домой и самому решить свою судьбу, мое беспокойство
превосходило всякую меру. Кроме того, я хотел получить "равные шансы" и
добиться права на место помощника капитана, а сарай для шкур не очень-то
подходящее место для постижения искусства навигации. Правда, здесь на берегу
я научился обрабатывать шкуры и мне представлялось много возможностей для
знакомства с людьми и достаточно свободного времени для чтения и занятий той
же навигацией. Но все-таки по-настоящему изучить морское дело можно только в