"Библиотека современной фантастики. Том 11. Карел Чапек" - читать интересную книгу автора (Чапек Карел)

29. РЕШАЮЩЕЕ СРАЖЕНИЕ

Осенью 1953-го Величайшая Война близилась к концу. Не было армий. Оккупационные войска, чаще всего отрезанные от тыла, редели и исчезали куда-то, словно вода в песке. Генералы-самозванцы брели от города к городу, вернее, от одних руин к другим, во главе горстки солдат, среди которых был один барабанщик, один мародер, один гимназист, один запевала и еще один непонятный человек, которого никто и не старался узнать поближе. Они брали выкуп за то, что не устраивали поджогов, или давали благотворительные концерты «в пользу инвалидов, их вдов и сирот».

Сколько стран участвует в войне, теперь никто точно не знал.

В обстановке полного разложения и разрухи наступил конец Величайшей из Войн. Она закончилась столь неожиданно, что до сих пор неизвестно, где происходило последнее, то есть решающее, сражение. Историки ведут нескончаемые споры о том, какая из битв знаменовала собой разрешение и окончание мирового конфликта. Кое-кто (Дюрих, Асбридж и особенно Морони) склоняются к выводу, что такой битвой явилась битва под Линцем. В этой довольно крупной операции участвовали шестьдесят солдат, представлявших различные враждующие страны. Битва вспыхнула в большом зале трактира «У розы» из-за кельнерши Гильды (она же Маржена Ружичкова из Нового Быджова). Победу одержал итальянец Джузеппе, который и увез с собой эту Гильду, но поскольку на следующий день она убежала от него с чехом Вацлавом Грушкой, то, собственно, исход и этого сражения тоже трудно признать окончательным.

Польский исследователь Усиньски считает такой битвой сражение у Гороховки, Леблон — у Батиньоля, Ван Гро — резню близ Ньюпорта, но у меня складывается впечатление, что в данном случае ученые руководствуются скорее местным патриотизмом, чем объективными историческими фактами. Короче говоря, последняя, решающая битва Величайшей Войны осталась неизвестной. И тем не менее мне представляется возможным определить ее с достаточной степенью вероятности по источникам, неожиданно совпадающим, а, именно — по целому ряду пророчеств, предшествовавших Величайшей из Войн.

Так сохранился печатный (готический шрифт) текст пророчества, восходящего еще в 1845 году, где говорится, что «через сотню лет настанут страшные времена и много ратного народа падет на поле брани», но что «по прошествии сотни месяцев тринадцать народностей под березой в поле сойдутся и в сече жестокой себя посекут», после чего воцарится пятидесятилетний мир.

В 1893 году турчанка Вали Шен(?) вещала, что «пять раз по дюжине лет минет, пока настанет мир во всем белом свете; в тот год тринадцать кесарей сойдутся в сече под березовым деревом , а потом будет мир, какого никогда не было и не будет».

Упоминается видение чистокровной арапки из Массачусетса, которой в 1909 году привиделось «чудище черное, двурогое, и чудовище желтое, трехсотое, и чудище красное о восьми рогах, которые бились под деревом (березовым?), так что кровь их обрызгала целый свет». Любопытно, что число рогов в общей сложности составляет тринадцать, явно как символ тринадцати национальностей.

В году 1920-м пророчил высокочтимый Арнольд, что «грядет война девятилетняя и охватит она все континенты. Один великий кесарь падет в этой войне, три великие державы разрушатся, девяносто девять стольных городов превратятся в развалины, и последнее сражение этой войны будет и последним в столетии».

Видение Джонатаново (год тот же), опубликованное в Стокгольме: «Сеча и мор девяносто девять земель истребит, девяносто девять земель погибнет и вновь возродится; последняя битва продлится девяносто девять часов и будет столь кровавой, что все герои падуг под сенью березового дерева ».

В пророчестве немецкого народа (год 1923-й) говорится о битве на «Березовом поле» («Birkenfeld»).

Депутат Бубник при обсуждении бюджета на 1924 год говорил следующее: «…и положение не улучшится, пока последний солдат не будет мобилизован служить под березой ».

Таких и тому подобных вещих документов за период 1845 — 1944 годы сохранилось более двухсот, в сорока восьми из них встречается число «тринадцать», в семидесяти — «березовое дерево», в пятнадцати — просто дерево. Итак, вполне можно предположить, что последнее решающее сражение имело место где-то поблизости от «березового дерева»; кто это сражение вел — нам неизвестно, но уцелело после битвы общим счетом тринадцать солдат разных национальностей, и солдаты эти улеглись почивать от трудов праведных под сенью березы. В сей момент и пришел конец Величайшей из Войн.

Вполне возможно, однако, что «береза» в данном случае выступает как символ мест и местечек с такими названиями, как: «Березинь», «Березенец», «Березоград», «Березы» (таковых в Чехии насчитывается 24), Березина (их — 13), Березовое, Березинка (4), Березинди (375), Березочки (3), Березня (4), Березко, Березно (11), Березковы Горы (5), Березняк, Березовице (6), Березовик, Березовка (9), а может, и Березодеры. Или как символическое обозначение немецких: Birk, Birkenberg — feld — haid — nammer, Birkicht и т. д.; английских — Birkenhead, Birkenham, Birch и т. д.; французских — Boullainvill, Boulcay, и т. п.

Таким образом, число городов, сел, местечек, где, по всей вероятности, могла разыграться последняя, решающая битва, сокращается до нескольких тысяч (предлагается рассматривать главным образом карту Европы, которая, безусловно, имеет определенный приоритет в вопросе о последнем сражении); тогда в результате скрупулезных научных изысканий можно будет примерно установить, где это произошло, если уж абсолютно невозможно доказать, кто выиграл сраженье.

Все- таки согласитесь — картина заманчивая: неподалеку от места, где разыгралось последнее действие всемирной трагедии, качалась на ветру хрупкая белая береза; наверно, над полем брани заливался жаворонок и какая-нибудь бабочка, боярышница порхала над разъяренными воинами. И — глядь! — убивать почти уж некого, стоит жаркий октябрьский полдень; и тут герои один за другим поворачиваются спиной к ратному полю и, распрямившись, истосковавшись по мирной жизни, направляются под семь березы. И вот уже все тринадцать уцелевших в последней битве лежат под деревцем. Один положил буйную головушку на сапог соседа, другой — на его задницу… Тринадцать уцелевших солдат со всего света храпят под одной березой.

К вечеру они проснутся, оглядятся вокруг и схватятся за оружие. Но тут кто-нибудь из них — историк так никогда и не узнает его имени — скажет:

— Черт побери, ребята, а не хватит ли с нас всего этого?

— А ты, парень, прав, — с облегчением вздохнет другой, откладывая оружие в сторону.

— В таком случае угости-ка меня кусочком сала, болван, — ласково попросит третий.

А четвертый воскликнет:

— Эх, черт, покурить бы, братцы! Нет ли у кого, а?

— Бежим, братцы, — предложит пятый, — мы больше не играем.

— Я тебе оставлю окурочек, — пообещает шестой, — а ты дай мне хлебца кусочек.

— Домой, чуете, домой пойдем! — гудит седьмой.

— А что, твоя старуха все еще ждет тебя? — спросит восьмой,

— Бог ты мой, я уже шесть лет не спал в постели, — вздохнет девятый.

— Вот ведь чертовщина какая творилась, — заметит десятый и плюнет с досады.

— И то верно, — согласится одиннадцатый. — Да теперь нас никуда калачом не заманишь:

— Не заманишь, — повторяет двенадцатый. — Что мы, ослы, что ли? По домам, ребята!

— Ах, как я рад, что конца дождался! — объявит тринадцатый и перевернется на другой бок.

Вот так, пожалуй, не иначе, можно представить себе конец Величайшей из Войн.