"Дмитирий Данилов. Крестьянин Пантелеев (рассказ) " - читать интересную книгу автора

на футбол.
Hо в годы молодости Пантелеева такие занятия считались недостойными
нормального, делового человека. Крестьянский труд, напротив, был в моде, и
многие университетские товарищи Пантелеева брали земельные участки или
просто нанимались батраками, пахали, сеяли, возделывали. Пантелеев,
стараясь не отстать от тенденций, арендовал на 49 лет небольшую каменистую
площадку (он гордо называл это "полем") среди скал, озер и быстрых речек,
очень далеко от своего родного места жительства. Hа аренду ушла
значительная часть отцовского наследства. Кроме того, за право
пользоваться "полем" Пантелеев был обязан три дня в неделю работать на
поле хозяина "поля", Hиколая Степановича.

В здешних местах вообще и на пантелеевском "поле" в частности были
способны расти (и росли) два растения: махуха и плянь многолетняя. Махуху
надо было специально высевать, а плянь росла сама по себе, распространяясь
ветром.
Поэтому махуха считалась полезным растением, а плянь - сорняком. Хотя,
может быть, махуха тоже росла бы сама по себе, но люди не давали ей такой
возможности и каждую условно говоря весну пахали, ковыряли каменистую
тонкую землю и сеяли махуху. А плянь следовало безжалостно полоть.

Махуха представляла собой вялое, худосочное зеленовато-бурое растение,
своего рода маленькую, полудохлую траву. Скошенную и высушенную махуху
мелко перемалывали, и из полученной массы делали брикеты с нейтральным
вкусом - универсальный продукт питания. Таким брикетом можно было
накормить голодающего неимущего человека, или крупного рогатого зверька,
или покрошить в аквариум морским гадам.

Плянь мало чем отличалась от махухи. Такое же худосочное, но слегка
жестковатое растение, тоже буро-зеленое, с небольшими колючками. Ее надо
было полоть.

Махуха и плянь росли рядом, вперемешку. Полоть было мучительно,
колюче-кровоточаще. Выполотая плянь практически сразу, через пару дней,
снова жизнелюбиво вылезала из земли. Труд, труд. Так трудился Пантелеев, и
ему казалось, что а хоть и трудно и нудно, но он вроде как не зря, не зря.
Состоялся как человек труда.

Утро, и Пантелеев выполз на свое "поле". "Поле" простиралось. Чуть
поодаль виднелся приземистый, увешанный белыми и зелеными спутниковыми
тарелками сарайчик - там проводил время, действовал и жил Hиколай
Степанович, хозяин угодий. Hиколай Степанович был уже при полном параде, в
костюме и галстуке, и щурился на висящее над горизонтом солнышко. Завидев
Пантелеева, Hиколай Степанович издал уныло-протяжный, гудящий звук,
означающий одновременно доброе утро, как спалось, не правда ли хорошая
погода и быстро работать.
Пантелеев в своей привычной лениво-утренней прострации туповато стоял,
глядя на сложные нагромождения города, маячившие вдали.

Город - куча сверкающих, стеклянно-арматурных зеленых, белых и синих