"Софрон Петрович Данилов. Бьется сердце (Роман) " - читать интересную книгу автора

прекрасный сад выходила.
Впрочем, школьные патриархи кого только не прихватили. Старики всех
помнили, знали судьбу каждого, и для каждого у них нашлось доброе слово.
Аласов лишний раз подивился, как крепка стариковская память. Помнят ли они,
эти выросшие теперь или даже состарившиеся Федотки, Катриски, Серёжки,
Уйбааны, - помнят ли они своих учителей так же, как учителя помнят их? Где
могилы тех, кто не вернулся с войны, в каких степях, под какими кручами? А
здесь, в памяти учителей, они, погибшие, всё ещё живы: выводят первые свои
каракули на листе, бегут сломя голову по школьному коридору...
Вчера Всеволод Николаевич оглядел его с ног до головы, расцеловал. А
потом как-то в одно мгновение вдруг потускнел весь, будто выдохнул жизнь из
себя: "Воевал, учительствовал, на родину вернулся... Да... Сколько воды
утекло... А Сашка мой там остался, в Праге. Вот так-то оно..."
И живых, и павших - всех вчера вспомнили. Одну только Надежду обходили
разговором. И Аласов не стал о ней расспрашивать. Правда, Тимир Иванович в
разгар беседы начал было: "Вот моя Надюшка на этот счёт..." Но тут же
осёкся, даже смутился. Удивительно было видеть Тимира Ивановича смущённым.
Знает всё? Не может не знать...
Интересно, какой она стала? Наверное, о том, давнем, и думать
позабыла?
- Надежда Пестрякова, - проговорил Аласов, дивясь непривычному
сочетанию слов. - Пестрякова...
Он покосился в сторону учительской, которую от директорской отделяла
тонкая фанерная стена. Покосился, словно могли его услышать. Может, и
Надежда сейчас там? Было слышно, как дверь в учительскую то и дело хлопала.
- Доброе утро! - звонкий голосок. - Поздравляю всех с новым почином...
А что, говорят, подкинули нам наконец стопроцентного холостяка?.. Ой!
Аласов словно воочию увидел: голосистой особе кто-то предупреждающе
показал на директорскую и особа, зардевшись, прикусила язык.
Глупейшее положение - скрываться в кабинете начальства, когда все
знают, что ты тут сидишь. Какого чёрта!
- Здравствуйте, товарищи, - Аласов решительно открыл дверь в
учительскую. - Можно к вам?
На голос обернулись все. Надежды Пестряковой среди учителей не было.
- Заходи, Сергей Аласов, - пригласила Майка, она сидела в углу на
плоском продавленном диване. - Хватит тебе от товарищей прятаться!
Аласов направился было к дивану, на милый этот голосок, но вовремя
сообразил, что надо начать со старших.
- Здравствуйте, Всеволод Николаевич.
Старик протянутой руки не принял, хмуро оглядел стоящего перед ним
Аласова.
- Это кто такой? Неужто и есть тот самый Сергей Аласов, который
натаскал воронья на школьный чердак? Который окунул девочке косу в
чернильницу? И после этого он смеет появляться в учительской?
- Тот самый, - покаянно опустил голову Аласов. - Тот самый, Всеволод
Николаевич. Но одно примите во внимание: я ведь больше не буду...
- Он больше не будет! Ему уже под сорок, у него голова заблестела, и
он, слава богу, больше не будет макать девчонкам косы в чернильницы!
Все рассмеялись. А Левин, помяв Аласову ладонь, передал его дальше:
- Любите Серёжу. Он всё-таки хороший человек!