"Софрон Петрович Данилов. Бьется сердце (Роман) " - читать интересную книгу автора

- Вот и проводили... - не то с облегчением, не то с сожалением
проговорил, ни к кому не обращаясь, человек рядом.
Левин глянул вбок и узнал Аммосова, председателя Совнаркома
республики. Он только что держал речь на митинге.
- Точно так, Максим Кирович, - по-военному подобрался Левин перед
начальством. - Проводили. В одном отряде служили, с Дедушкой всю Сибирь
прошли. Левин я, - назвал себя бывший командир пульроты. - А это жена моя.
Анна Левина. - Он притянул Ааныс за плечи, взял у неё из рук Сашку,
завёрнутого в одеяльце.
Сашка выпростал ручонку навстречу новому человеку.
- Самый главный ваш? - спросил Аммосов.
- Так точно, - подтвердил Левин. - Александр Всеволодович, человек
неясной национальности - не то русский, не то якут...
Только познакомились, а уже шёл у них разговор по душам. Левин стал
рассказывать, как собирается устроиться в Томске, как страшится жена
предстоящей поездки, да и сам он возвращается к мирному труду не без
робости. В пулемётчиках за эти годы успел основательно порастёрять свою
семинарскую премудрость.
- Давно в партии? - поинтересовался Аммосов.
- С самого девятьсот семнадцатого.
Аммосов покачал головой:
- Ай-ай...
Левин не понял, что его так огорчило.
- Учитель и коммунист! - ещё раз покачал головой Аммосов. И добавил: -
Уезжает - учитель и коммунист!
Все трое стояли у самой воды, глядя вслед пароходу, который
превратился уже в малую точку, но зато распушил по всей реке хвост чёрного
дыма.
- Жалко, когда такие из Якутии уезжают, - сказал Аммосов. - И это вы
твёрдо? Насчёт Томска?
- Твёрдо! - Левин даже рукой рубанул.
Столько было на этот счёт разговоров за последнее время, столько ему
предлагали разных соблазнов, и туда приглашали ехать и сюда, что он уже
просто боялся снова заводить этот трудный разговор.
- Всё взвесили, до последнего золотника. Томск, и никуда больше!
- Ну-ну, - сказал Аммосов со вздохом. - Ну-ну...
Они распрощались дружески - Аммосов крепко пожал руку Левину, потрепал
за нос Александра Всеволодовича, а маленькую ладошку Ааныс на минуту
задержал.
- Счастья тебе, Аннушка Левина. Поедешь далеко, новые места увидишь.
Удачливая ты, прямо тебе скажу. Такого хорошего мужа себе нашла. И сына
такого родила.
Он всё не выпускал её руку.
- Однако послушай меня, Ааныс, ещё два слова тебе скажу. Не ему, а
тебе скажу. Одной. Его уже никаким словом не прошибёшь, - с напускным
безразличием Аммосов повёл глазами в сторону Левина. - Ни решением, ни
постановлением не остановишь. Поедет, куда задумал. Но говорят люди - вот
слушай меня, Ааныс, - говорят, что бывает на свете такая любовь, сильней
которой ничего нет. Она и приказов сильней, и всяких постановлений. А что,
если и твоя такая? Взять бы тебе да и приказать ему любовью своей: