"Софрон Петрович Данилов. Бьется сердце (Роман) " - читать интересную книгу автора - Вот и проводили... - не то с облегчением, не то с сожалением
проговорил, ни к кому не обращаясь, человек рядом. Левин глянул вбок и узнал Аммосова, председателя Совнаркома республики. Он только что держал речь на митинге. - Точно так, Максим Кирович, - по-военному подобрался Левин перед начальством. - Проводили. В одном отряде служили, с Дедушкой всю Сибирь прошли. Левин я, - назвал себя бывший командир пульроты. - А это жена моя. Анна Левина. - Он притянул Ааныс за плечи, взял у неё из рук Сашку, завёрнутого в одеяльце. Сашка выпростал ручонку навстречу новому человеку. - Самый главный ваш? - спросил Аммосов. - Так точно, - подтвердил Левин. - Александр Всеволодович, человек неясной национальности - не то русский, не то якут... Только познакомились, а уже шёл у них разговор по душам. Левин стал рассказывать, как собирается устроиться в Томске, как страшится жена предстоящей поездки, да и сам он возвращается к мирному труду не без робости. В пулемётчиках за эти годы успел основательно порастёрять свою семинарскую премудрость. - Давно в партии? - поинтересовался Аммосов. - С самого девятьсот семнадцатого. Аммосов покачал головой: - Ай-ай... Левин не понял, что его так огорчило. - Учитель и коммунист! - ещё раз покачал головой Аммосов. И добавил: - Уезжает - учитель и коммунист! превратился уже в малую точку, но зато распушил по всей реке хвост чёрного дыма. - Жалко, когда такие из Якутии уезжают, - сказал Аммосов. - И это вы твёрдо? Насчёт Томска? - Твёрдо! - Левин даже рукой рубанул. Столько было на этот счёт разговоров за последнее время, столько ему предлагали разных соблазнов, и туда приглашали ехать и сюда, что он уже просто боялся снова заводить этот трудный разговор. - Всё взвесили, до последнего золотника. Томск, и никуда больше! - Ну-ну, - сказал Аммосов со вздохом. - Ну-ну... Они распрощались дружески - Аммосов крепко пожал руку Левину, потрепал за нос Александра Всеволодовича, а маленькую ладошку Ааныс на минуту задержал. - Счастья тебе, Аннушка Левина. Поедешь далеко, новые места увидишь. Удачливая ты, прямо тебе скажу. Такого хорошего мужа себе нашла. И сына такого родила. Он всё не выпускал её руку. - Однако послушай меня, Ааныс, ещё два слова тебе скажу. Не ему, а тебе скажу. Одной. Его уже никаким словом не прошибёшь, - с напускным безразличием Аммосов повёл глазами в сторону Левина. - Ни решением, ни постановлением не остановишь. Поедет, куда задумал. Но говорят люди - вот слушай меня, Ааныс, - говорят, что бывает на свете такая любовь, сильней которой ничего нет. Она и приказов сильней, и всяких постановлений. А что, если и твоя такая? Взять бы тебе да и приказать ему любовью своей: |
|
|