"Софрон Петрович Данилов. Бьется сердце (Роман) " - читать интересную книгу автора

- Сейчас... Я сейчас! - метнулась женщина в соседнюю комнату; голос у
жены Кардашевского был певучий, низкий - очень подходящий женщине, носящей
такое звучное имя. - Присаживайтесь там, и извините меня, пожалуйста.
Увидев молодую женщину, успевшую за минуту красиво причесаться, Сергей
не узнал хозяйки - да она ли? Ладошка у Оксаны была нежная.
- Каждый вечер вот так допоздна.
Тойон
мой...
- Тойон... - кивнул Кардашевский в сторону кухни, куда ушла жена. -
Слыхали, Сергей Эргисович? Моя Оксана вроде того Карла Пятого, который с
богом по-испански, с друзьями по-французски, с врагами по-немецки, а с
женщинами по-итальянски. Оксана о делах - по-русски, когда я ей нравлюсь,
на украинскую мову переходит: "Коханий мий..." А хочет приструнить, тут
пробует по-якутски вразумлять. Благо десятка два слов знает. Тойон вот...
Заглянув в комнату, где только что переодевалась Оксана, Кардашевский
поманил за собой гостя. В кроватке, разметавшись среди одеялец, спал
толстенный малыш. Соска-пустышка лихо торчала у него в уголке рта.
- У нас тут своя выставка, - сказал Кардашевский с плохо скрываемой
гордостью. - Тоже гибрид: волосы по-якутски ёжиком, а глаза синие... Ничего
себе богатырь?
На цыпочках они вышли.
- Богатырь... И в такое хорошее время родился. Будет счастливым!
- Должен быть, - подтвердил Кардашевский со всей серьёзностью; и вдруг
без всякого перехода: - Там у вас сегодня собрание десятиклассников должно
было состояться... насчёт нашего колхоза. Сорвалось?
Сергей понял: председателю все известно, - не за этим ли Кардашевский
и зазвал его к себе?
- Не состоялось. Сочли, что несвоевременно.
- Кто же это так "счёл"?
- Ваш покорный слуга.
- Вот те раз... Быть этого не может! - Кардашевский старательно
изобразил на лице удивление. Экую комедию затеял!
Аласов засмеялся. Теперь удивился Кардашевский: чего же тут весёлого?
Он даже начальственно постучал мундштуком по пепельнице - будто на
колхозном собрании.
- Вопрос этот, Сергей Эргисович, очень серьёзный. Поставлено на карту
будущее колхоза: молодёжь рвётся в город.
- Не тому я смеюсь, что считаю вопрос пустяковым. Прошу извинить меня,
- Аласов посерьёзнел. Почувствовал: от того, как сложится этот разговор,
будут зависеть дальнейшие взаимоотношения с председателем. И больше - как
вообще пойдут у него дела в Арылахе.
Он помолчал, размышляя, как бы толковее изложить всё, что было
передумано, выношено в спорах с самим собой. Однако председатель понял
молчание Аласова по-своему: гость уклоняется от разговора. Видимо, и он
много ждал, тоже хотел разумной беседы, а не просто стычки и спора.
Мягко тронув гостя за колено, председатель сказал доверительно:
- Вы поймите моё положение, Сергей Эргисович... Не думайте, что я
вторгаюсь в школьные дела, хочу залезть грубым копытом в тонкое дело
воспитания... Если я заговорил об этом, так от великой беды и нужды. Вы
попробуйте вот взглянуть на эту проблему отсюда, с нашей колокольни...