"Софрон Петрович Данилов. Бьется сердце (Роман) " - читать интересную книгу авторасудить тебя как классового врага!"
Кинулись мы на коровёнок, жердями их беспощадно колотим, гоним через воду. Иных быстро обратали, с другими помучились - какую приходилось за рога Лэгэнтэю вести, а мне сзади погонять. Нахлюпались в ледяной воде за всю свою жизнь. И вовремя! Всё, что было земли по ту сторону низинки, прямо на глазах ушло под воду. Глядь, а там уже сплошное море... Ну маленько опоздай мой Лэгэнтэй, и очутился бы я со своим стадом подо льдом, уплыл бы в Ледовитый океан... Никогда бы вы не услышали моего правдивого рассказа... Когда же согнали скот в безопасное место, развели наконец костёр. Обсушились, поели. Были у меня две коровы дойные, я Лэгэнтэя кипячёным молочком отпаиваю, то-сё... Неужели не спасу? Напрасно всё! Не одолел он. Воспаление лёгких, думаю, было у него. Среди ночи сознание потерял, потом бредить начал... На рассвете пришёл в себя, говорит мне, голову пробует поднять: "Луха, а Луха... что же это со мной? Как бокам больно! Задыхаюсь совсем, не дают бока дышать!" Я над собой власть потерял, слёзы у меня текут, кричу я: "Что же ты наделал, Лэгэнтэй! И зачем ты сунулся, ты ведь умирать сюда приплыл! Зачем тебе было в воду лезть! Уж лучше бы я со своим стадом подо льдом пропал, моя глупость - мне и тонуть. Что ты наделал, Лэгэнтэй!" Долго лежал Лэгэнтэй с закрытыми глазами, совсем силы его покинули. Потом всё-таки открыл, через силу говорит. Кашель его бьёт, лицо синеет, а он всё досказать спешит. Что сказал - на всю жизнь мне запало, слово к слову... Сказал мне: "Что ты, Лухачаан, здесь молол по-пустому? Как же мне было гибнешь... Радоваться надо - всех, до последнего телёнка, спасли... Размножится стадо, через десять лет колхоз уже сотней коров будет владеть. Сколько благодати от них людям! Такая жизнь хорошая идёт нам навстречу, Лухачаан! За неё и умирать не страшно. Ты это запомни, Луха: нам и умирать не страшно. Сколько бед мы знали... Помнишь, земпередел проводили, кулаки вредили... А как стога хлебные у нас пожгли! И всё-таки мы колхоз поставили на ноги. Ведь мы ничего за это себе не имели - всё для людей, каждое зёрнышко, всё для них... Потому мы и будем всегда жить в этом среднем мире ..." Лука достал кисет и спички, раскурил трубку, пыхнул дымом. - Лэгэнтэй в земле давно, а я всё живу, вот какая история! Совсем старик Луха зажился... Не знал, что до такого чёрного дня доживу. Приду в школу к молодым, а они скажут: Лэгэнтэй Нохсоров? Кто такой? Не знаем такого. Кулилея знаем, а Лэгэнтэя Нохсорова не знаем... Да где же они были все эти годы, что Лэгэнтэя Нохсорова не знают? Он колхоз кровавыми мозолями для них построил, а они говорят: зачем нам в колхозе навоз таскать, мы лучше в город уедем, а колхоз пусть старый Луха тянет... Он придавил огонь в трубке большим пальцем. С изломанным ногтем, был он чёрный, уже и на палец не похож, какой-то сучок корявый. Погашенную трубку старик сунул в карман. - А кто из вас могилу Лэгэнтэя знает? Никто не знает... Раньше ещё вот эти, - кивнул он на Аласова, - когда были пионерами, - смотришь, подновят могилку, красной краской звезду покрасят. А сейчас уже никому нет дела до |
|
|