"Аманда. Энергия Кольца" - читать интересную книгу автора (Багазова Алина)

ГЛАВА 10

Скрипнула дверь и я открыла глаза. Тотчас же лица коснулось что-то пушистое, тёплое, успокаивающее… Бабушкин кот, запрыгнув на мою подушку, нахально прогулялся по ней. Я хихикнула и глянула в окошко. Ещё даже не светало. Но какие-то предутренние нотки уже звучали в ночной мелодии леса.

Лежать больше не хотелось. Я очень хорошо отдохнула, лёгкость во всём теле требовала движения, немного размяться. Тщательно прислушиваясь к ощущениям, с радостью обнаружила, что ничего не болит и могу встать совершенно без усилий и дискомфорта.

Сгребла котика на руки и вышла из комнаты.

Бабушка хлопотала у стола, собирая в узелок свежеиспечённые пирожки. Воздух благоухал ароматом сдобы.

— Доброе утро, Маняшенька, — ласково улыбнулась он, — ах, вот он где, плут такой! А я-то думаю, не тащит ничего со стола, неужто заболел или совесть проснулась?

— Доброе утро, Бабушка. А как его зовут? — поинтересовалась я, кивая на кота.

— А так и зовут: Плут! — хихикнула Бабушка, — я вот тут как раз пирожочков напекла, скоро ребятки потянутся. Ты садись, милая, покушай! Выспалась, получше тебе?

— Ага, здорова и свежа! — улыбнулась я, — а ты, Бабуль, куда?

— А я к Карамуру сбегаю, отнесу ему. Ночь напролёт, поди без продыху, голодный… — покачала Бабуля головой, собирая в узелок нехитрую снедь.

— А можно я с тобой? — вдруг мне захотелось побывать во владениях этого милого профессора, познакомиться с ним, увидеть, чем занимается, ведь столько наслышана, а сама не знакома.

— Пошли, — обрадовалась Бабушка, — только ты же не позавтракала!

— Потом, вместе со всеми.

— Ну тогда идём!

Бабушка шлёпнула кота по пушистому заду и отправила куда-то в угол. Оттуда тотчас донеслись хлюпающие звуки. Плут невозмутимо лакал молоко из миски. Мы рассмеялись и вышли.

Через ночной, но довольно светлый, лес шли, слушая стрекотание бодрствующих в это время суток насекомых. Многие же из обитателей волшебного леса ещё спали.

Однако, в траве что-то изредка шмыгало и шуршало. Бабушка, подобрав юбки, спешила так, что я толком не успевала разглядеть, кто это. Откуда-то сбоку доносились резкие гортанные звуки, приглушённое многоголосье, видимо совсем недалеко проходит граница с Тёмным Лесом.

— Ох ты ж, батюшки, — укоризненно покачала головой моя спутница, когда впереди из-за деревьев выступила крепкая, ладная, основательная избушка, крытая соломой.

Свет горел во всех окошках, — и не ложился ведь! Ну как так можно? Круглые сутки…

— Бабушка, а чем профессор занимается? — осмелилась спросить.

— Единорогами, — вздохнула Бабушка, — ты, Маняш, ещё всего не знаешь. У нас здесь водятся их два типа: золотистые и серые. Золотистые — это дикие единороги.

Они к себе мало кого подпускают и живут ближе к Замку.

Она махнула рукой в сторону.

— А серые — можно сказать, домашние, приручённые, которые и погладить можно, и приласкать, не чураются людей. Так вот, есть легенда, что если скрестить золотистого с серым, получится белый. Редкий и необычный, настолько, что пока таких тут нет. Кто-то говорит, что видели однажды очень давно, но кто видел и от кого слух пошёл — не могут выяснить. Так что, Карамур пылает мечтой вывести хотя бы одного белого. Говорят, он будет обладать совершенно невероятными способностями…

— Ух ты… — я даже приостановилась, но потом бросилась догонять Бабушку.

— Ага, — кивнула она на ходу, — познакомишься с Мартой, его внучкой, она подробнее расскажет.

Бабушка запыхалась, но видно было, как ей не терпится скорее встретиться со своим обожаемым профессором.

— Марта здесь сейчас? — обрадовалась я — Она всегда здесь.

— Как так? То есть, в нашем… моём мире, она?

— Я не знаю, — с улыбкой пожала плечами Бабушка, — Марта тут такая же загадка, как и белый единорог…

Но в голосе я уловила лукавство. Бабушка явно знала о Марте больше, чем говорила. Но, вероятно, хотела, чтоб Марта сама меня посвятила в подробности. И то верно. Может, она и не пожелает раскрываться кому-то ещё.

Карамур оказался маленьким, кругленьким старичком, лысоватым, но с роскошной полукруглой бородкой, в крупных, похожих на те, что у Дафны, очках — чем-то сразу вызвал у меня ассоциации с Санта-Клаусом. Не нашим, российским, богатырём Дедом Морозом, а именно заокеанским розовощёким, некрупным Сантой. Рассеянный, порой суетливый, а порой впадающий в ступор и уходящий в размышления с головой — всё это делало его по-детски беззащитным и беспомощным. У меня профессор неожиданно вызвал какие-то странные, почти материнские чувства: захотелось приласкать его, заботиться и опекать, словно ребёнка. Чем безотлагательно и занялась Бабушка. Сначала она мягко, но решительно, отстранила учёного от стола, заставленного разными пузырёчками, бутылочками, плошками, баночками. А потом споро развернула свой узелок и на краю стола накрыла завтрак. Или ужин?

Пока она щебетала, усаживая профессора, я огляделась по сторонам. Стены комнаты подпирали, облепляли, совершенно скрывали разные шкафчики, полочки, этажерки, от пола и до потолка заставленные всякой всячиной. В живописном беспорядке, но, почему-то, при виде их, у меня внутри воцарилась стойкая уверенность, что Карамур прекрасно ориентируется среди всего этого изобилия. Неожиданный звук, похожий на писк и, одновременно, тоненькое ржание, привлёк моё внимание. Я оглянулась на него и увидела между двумя шкафами проход в другую комнатку, который не было заметно от двери. Шагнула туда.

Комната, открывшаяся взгляду, была в несколько раз просторнее, больше, чем лаборатория Карамура, и выглядела на порядок уютнее. Похожая одновременно на детскую комнату и зал, она поражала присутствием игрушек, которыми обычно играют дети лет до трёх. Нелепо было видеть их тут. Я сразу вспомнила, что здесь живёт ещё и Марта, но всё равно… В её возрасте и такие увлечения?

Справа от входа снова что-то пискнуло.

— Не стой на пороге, заходи, — негромко позвал оттуда голос.

Я повернулась и увидела в углу Марту. Она, стоя на коленях перед… малюсеньким новорождённым единорогом, который и на тоненьких ножках-то держаться ещё не мог, поила его из бутылочки молоком.

— Ой, какой миленький… — не сдержалась я — Симпатичная крохотулька, да? — просияла Марта, — опять у дедули получился чёрный… Ну и ладно, зато какой замечательный, так и ластится!

Я заметила с какой нежностью Марта говорит о малыше, как горят её глаза, и кивнула.

— Да, просто чудо!

— Садись! — кивнула Марта, радостно улыбаясь.

Сейчас в её взгляде не было ни капли настороженности. Очевидно, дома она чувствовала себя комфортно и ничто не могло нарушить этого чувства, даже приход нежданных гостей. Меня она не могла предугадать и притвориться любезной, значит, улыбается вполне искренне.

Я присела рядом, прямо на пол, и осторожно протянула руку, чтоб погладить малыша. Марта кивнула и одобрительно наблюдала за процессом. Шёрстка у единорожки оказалась на ощупь… такая шелковистая и мягкая. Со временем она огрубеет, станет жёстче, но сейчас прикасаться к ней было настоящим осязательным удовольствием.

— А зачем профессор хочет вывести белого единорога? — спросила я, уловив любимую тему для разговора Марты.

— Наверное, отчасти потому, что о них слышали, но их не видели. Говорят, белые единороги обладают необыкновенными свойствами… — вздохнула Марта, — а отчасти потому, что он уверен в том, что это лишь у него получится.

— Почему уверен?

— Посмотри, — девушка провела пальцами по шёрстке малыша. Тот довольно заурчал и взвизгнул коротко, — видишь, он чёрный! А ты ещё видела в лесу чёрных единорогов?

— Нет… — пожала плечами я, — я вообще ещё мало что видела. А что — они тоже редкость?

— Их не существует, — спокойно сказала Марта, — видишь ли, Аманда, домашние и дикие единороги очень отличаются и между собой на свободе не размножаются.

Потому и различаются по цветам. Неизвестно точно, когда и как золотистый — одомашненный — стал вдруг серым, но так случилось. С тех пор единорогов два вида. А дедушка вдруг придумал получить третий вид — белого. Услышал что-то из легенд о периоде расцвета Школы, когда белый единорог с развевающейся гривой приходил встречать рассвет к стенам Замка в долине. И послужил таким своеобразным благословением. Сейчас уже непросто сказать — было ли это на самом деле или просто красивая легенда… Дедуля вдохновился идеей возродить этот вид.

Но, при скрещивании золотистого и серого, у него неизменно получаются… чёрные. Не знаю, почему.

— Но и чёрных я тоже в Лесу не видела, — пожала я плечами.

— Они уходят. Не задерживаются в Светлом Лесу. Как только вырастают — в один прекрасный день просто исчезают…

— Куда?

— Не знаю, — Марта грустно покачала головой, — я больше их не видела. Возможно, они уходят в Тёмный лес… Они ведь отличаются не только окраской, но и нравом.

Чёрные — холодные и не эмоциональные. Только пока детёныши — тянутся к ласке, а вырастают — и отстраняются… но я всё равно их люблю не меньше, чем остальных! — бодро закончила Марта.

А в глазах мелькнула грустинка. Не сомневаюсь, что девушка искренне, всем сердцем, привязывается к каждому питомцу, получившемуся в результате опытов Карамура. И как непросто ей с ними расставаться навсегда, без надежды увидеть. А может и надеется…

— А ты когда-нибудь была в Тёмном лесу? — вдруг, неожиданно для самой себя, спросила я.

— Да, — Марта вздрогнула от моего вопроса и немного помрачнела, — однажды я ходила туда искать пропавшего.

Марта замолчала и мне было как-то неловко продолжать расспросы, захочет — сама расскажет. Повисло молчание. Я уже даже начала мысленно укорять себя за глупое любопытство, как вдруг черныш сонно зевнул, потянулся и лизнул Марту в нос, одновременно толкнув рогом. Она, от неожиданности отпрянув, захохотала и упала на спину. Я тоже рассмеялась. Неловкость была ликвидирована.

— А ты почему сейчас здесь? — с любопытством спросила Марта, — не время для Воинов.

— Так получилось… — я рассказала о положении своего тела в реальности, — а ты?

— Я… — Марта замялась, — в общем…

— Не хочешь — не рассказывай, — быстро заговорила я, замахав руками, — я уважаю личные секреты.

Девушка вздохнула.

— Я как-нибудь расскажу, — пообещала она, — потом, но не сейчас.

Я молча кивнула понимающе.

— Правда, расскажу! Я никому не рассказывала ещё, но тебе расскажу. Только пообещай мне, что всё останется тайной для остальных, а?

— Обещаю, — улыбнулась я, и в глазах Марты запрыгали чертенята.

— Знаешь, — она осторожно уложила полусонного малыша и встала на ноги, — мне нужно сейчас кое-куда сходить по делам. Хочешь прогуляться со мной? До рассвета совсем немного осталось. Увидишь, как просыпается Светлый лес.

— Пойдём!

Мы двигались по едва уловимой тропке, петляющей меж деревьями. Марта болтала о единорогах, рассказывала всякие смешные случаи, свидетельницей которых она была непосредственно. Я слушала вполуха и думала о том, какие странные ощущения она у меня вызывает. Словно душа пожилой женщины в теле ребёнка. Выглядела она лет на шестнадцать, а движения, повадки, гримасы и смех и забавные ужимки напоминали мне пятилетнего ребёнка. В то же время размышляла она здраво, совсем не по-детски. Интересно, кто она в реальности и сколько ей лет. Вот любопытно — всем на самом деле столько, насколько они выглядят здесь? Ведь если допустить возможность смены облика для боя, то, вероятно, его можно видоизменять и просто так… Надо спросить при случае.

А потом вдруг подумала о своей семье. Как они там? Уверена, что очень переживают: я ведь до сих пор не пришла в сознание. Мои родители всегда весьма болезненно воспринимали наши со Снежаной малейшие недомогания и опекали нас чрезвычайно, страшно представить, что творится сейчас в их душах, когда их дочка так беспомощна и в тяжёлом состоянии.

Что же будет, когда я очнусь? Наверное, больно… Я поёжилась. Моя реальность сейчас оставалась где-то там, далеко, я успела уже какой-то гранью души отвыкнуть от неё, быстро адаптировавшись здесь. Надо же, и за всё это время я ни разу не вспомнила о Димке. А вот сейчас подумала — и сердце защемило. Всё, что между нами произошло, теперь казалось далёким и неправдоподобным. А существует ли это всё вправду? Сейчас для меня самой более реальным был именно этот мир. А тот, где я оставалась маленькой девочкой, правильно воспитанной и принципиальной — растворялся с каждой секундой и совершенно не манил к себе. Разве что наличием в нём самых близких и любимых людей…

— Аманда!

— А? — я вздрогнула от неожиданного окрика.

Марта стояла в нескольких шагах и хмурилась.

— Зову тебя, зову… — сказала она обиженно, понизив голос, — ты слышишь?

— Что? — спросила я виновато.

Марта поднесла палец ко рту, показав, чтоб я соблюдала тишину. Мы прислушались.

Издалека донёсся звук, похожий на крик, плач, завывания. Он то приближался, то отдалялся.

— Кто это? — мне стало не по себе, — из Тёмного леса?

— Нет… — медленно покачала головой Марта, столбенея, — это у нас, в Светлом.

Кажется… кажется это…

— Девчонки, привет! — весёлый голос заставил меня подпрыгнуть на месте, а Марта взвизгнула.

Шагах в десяти от нас, у дерева, стояла… Шеннон.

— Блин! — прошептала Марта недовольно.

— Вы чего? Я что, напугала вас, что ли?

— Что ты здесь делаешь? — Марта злилась.

— Я всегда здесь вхожу, — пожала плечами Шеннон недоумённо, — простите, если не вовремя. Мань, ты как?

Я кивнула с улыбкой, обозначая, что всё в порядке.

— Рановато ты! — с досадой произнесла Марта, невежливо поворачиваясь спиной.

— Удалось пораньше выбраться! — Шен тоже начинала закипать, — только вот забыла с тобой согласовать, когда мне приходить!

— Девчонки, тсс! — я всё ещё прислушивалась.

Теперь звук стал ещё ближе и отчётливее. Явно женский голос. Рыдания, перемешанные с надрывными завываниями. Мурашки побежали по телу — я ничего подобного ещё не слышала. И, честно говоря, мне как-то совершенно не хотелось увидеть обладательницу этого голоса.

Мы втроём стояли и молча слушали некоторое время. Первой помертвевшим голосом прошептала Шеннон:

— Это же она…

— Кто? — так же шёпотом спросила я, не уверенная, что хочу услышать ответ.

— Бэньши… кажется… я так думаю… кто ещё ТАК может?

— Да, это бэньши, — спокойным тоном сказала Марта, — интересно, по чью душу.

— В каком смысле? — меня передёрнуло.

— Бэньши — единственная, кто не соблюдает здесь границ и может находиться, как в Светлом, так и в Тёмном лесу, — хрипло ответила Шеннон, — но у нас она только ночью появляется и приходит всегда с одной целью… — тут её голос надломился.

— Чтобы оплакать чью-то смерть, — закончила Марта.

— Моника? — осенило меня.

— Нет, — девчонки разом покачали головами. Происходящее их странным образом сплотило, — она не констатирует смерть, она её предвещает!

— Как это?

— Кто-то ещё умрёт в ближайшее время, — голос Шеннон совсем сел, она сглотнула.

— Кто-то из нас, — ровно дополнила Марта, — нас троих, если поблизости больше нет никого.

Мы снова замолчали. У меня потемнело в глазах, даже не думала, что понятие «смерть» может из обычного слова перейти в состояние. Казалось, что всё так нелепо и далеко, а оказывается — совсем рядом. Я думала, что физическая смерть осталась там, в моей реальности, а оказывается, она может с такой же простотой и естественностью подстеречь и тут… Говорят, что перед смертью начинаешь иначе воспринимать жизнь, идёт её переоценка, мироощущение как-то меняется. Я ничего такого особенного не чувствовала сейчас, когда стояла здесь и слушала горестный плач бэньши.

— Боже, только бы не увидеть её… — вдруг скороговоркой проговорила Шеннон едва слышно, закатывая глаза, — тогда точно конец…

— Обязательно умрёт именно тот, кто её увидит? — внутри начинала нарастать паника, я прислонилась спиной к стволу дерева.

— Не обязательно, — Марта оставалась на удивление равнодушной, — но вероятность усилится. Тем более, что это зрелище не из приятных… От одного вида можно запросто откинуться.

— Можно подумать, ты е видела, — не удержавшись, съязвила Шен, однако напряжённо вслушиваясь в стоны и стенания.

— Я нет, но вот Хосинта видела.

— М-да… ты нас всех ещё переживёшь, — усмехнулась Шеннон, — с чего тебе погибать, ты ж не Воин, даже не Помощник. Будешь потом рассказывать другим и об этой ночи.

Уж не было ли тебя с Хосинтой случайно в тот вечер рядом?

— Какое тебе дело? — грубо ответила Марта.

— А такое, что никто толком не знает, кто ты и откуда! — Шен почти с негодованием смотрела на девушку, — может, ты и с Тёмными якшаешься?

Марта вспыхнула. Я же изумилась, как в такой момент они могут переругиваться.

— Не. Твоё. Дело. — раздельно и чётко произнесла Марта и, развернувшись, бросилась прочь.

— Марта!

— Пусть уходит, Мань… — устало произнесла Шеннон, — тёмная она личность, прости за каламбур. Немудрено, что у Карамура выходят чёрные единороги, с такой-то помощницей…

Плач бэньши стал отдаляться. Мы медленно, с опаской, побрели в сторону своих домиков. В Лесу начало светать. Совсем ещё неуловимо, но проблески утра уже зарождались то там, то тут.

Наконец, впереди показались первые избушки.

— Скоро проснутся феи и осветят лес раньше солнечных лучей, — улыбнулась Шен, — смотри, а вон и наш Дом! Кто это уже там?..

И вдруг она застыла на месте с протянутой рукой собираясь окликнуть. Я остановилась тоже, всматриваясь в фигуру, стоящую у самой лестницы.

И тут с новой силой, пронзительно, раздирая в клочки душу и леденя кровь, грянул плач. Фигура старухи с развевающимися волосами, покачиваясь, двинулась в другую сторону, вбок, прочь от нас. На секунду остановилась, мне показалось, что она оглянулась, я даже ощутила холодный недобрый взгляд. А потом продолжила свой путь, удаляясь от кромки света, рождённого первыми восходящими лучами.

Лес оживал. Просыпались феи, радостно порхали над полуприкрытыми цветами, в траве шелестели какие-то мелкие существа, звонко заливались в ветвях. А ледяное облако страха, оставленное ночной гостьей, ещё держало нас в плену оцепенения.

— Мань… никому… — прошептала помертвевшими губами Шен.

А я и сама чувствовала, что не смогу рассказывать об этом направо и налево.

Шеннон как-то потерянно побрела к Домику. А у меня возникло стойкое желание побыть одной. Скинуть с себя неприятные предчувствия, ощущения, очистить голову от мыслей…

Я побрела в другую сторону. Шеннон на секунду приостановилась, посмотрела мне вслед, но ничего не сказала, словно прочитала моё желание. А может и так, мы ведь в «связке». Я сейчас, например, остро ощущала её состояние. Страх, отчаянье, обречённость… и в то же время — покорная готовность. Не знаю, смогу ли я когда-то быть готовой внезапно умереть. По крайней мере, будет ли у меня возможность осознать, что я умираю? Усмехнулась, поймав себя на этих, совершенно не по возрасту, мыслях.

Как мало я ещё знаю, как много нужно ещё постичь…

Беспомощность и слабость захватили душу. Хотелось бежать и понималось, что некуда. Я уже тут. Я выбрала сама и согласилась с этим развитием событий. Но кто может сказать, сколько у меня времени? Сколько его осталось, чтоб обрести то знание, что таит в себе моё кольцо, чтоб выпустить его наружу… Только что ощущала гордость и счастье за свою принадлежность к Воинам — и вот душа вдребезги разбита кошмарным происшествием. Неужто это и вся моя сила духа? Тогда что я тут делаю?

Я шла и шла, пока внезапно что-то не остановило меня, словно налетела на невидимую преграду.

Я стояла в десятке шагов от кромки Тёмного леса, линии, за которой, словно чёрной завесой, начинается беспросветная тьма, откуда доносятся жуткие шорохи, скрежет, взвизгиванья, шелест и шипение. Я всматривалась в колышущуюся тёмную массу, стараясь разобрать хоть что-то, но всё было безрезультатно. Незаметно для себя я пересекла поляну и подошла к границе вплотную. Соприкосновение со слиянием Тёмного и Светлого лесов будоражило и волновало. Но волнение это было скорее неприятное, отталкивающее.

— Подойди поближе, это безопасно, — я подскочила от неожиданного голоса.

Оглянулась. Никого.

— Эй, я так далеко от тебя! — голосок зазвенел раздосадовано откуда-то снизу.

Я опустила глаза. Рядом, прямо у ног, стояло симпатичное существо, ростом мне по колено, заостренные кверху уши и слегка раскосые глаза Ну просто типичный кроха-эльфёныш. И губки надул обиженно.

— Прости, малыш, — повинилась я.

— Малыш?? — взвизгнуло существо, — да я малюсенький и что?

Я растерялась.

— Ну…

— Я тебе совет не давал? Не давал! А ты… малыш!

Я совсем растерялась.

— Ты вроде про… про лес что-то сказал? — сказала я неуверенно, кивая на Тёмные кущи.

— Нет! — рявкнул эльфик и демонстративно отвернулся.

— Ну… ладно… — пожала я плечами.

— Пойдём туда, а? — заныл вдруг эльфик и подпихнул меня к кромке.

— Эй! — я шарахнулась в сторону, — ты чего?! Хочется, так сам и иди. Не знаю, что там, но меня лично совсем в ту сторону не тянет!

— Дурочка, — ласково улыбнулся эльфик, — там хорошо! Я всегда туда хожу гулять, только с виду страшно.

— Это же Тёмный лес!.. — поразилась я, совершено не понимая, что происходит.

— Какой же он тёмный? — не меньше меня поразился малыш, — сходи, посмотри сама.

— Алия сказала…

— Алия врёт! — кивнул важно.

— А может ты? — разозлилась я.

— Поори на меня!

— Не собираюсь, — приутихла я, — но ты глупости говоришь. Я в эту темень не полезу ни за что.

— Как хочешь, — пожал он плечами, — но там безопасно. Знаю, что говорю. А вот тебе наврали. Ну что, идёшь?

У меня голова кругом пошла.

— Рик, кончай приставать к девушке, — вдруг прозвенел голосок.

Я с облегчением узнала в его обладательнице Миранду. Она сидела, закинув ногу на ногу на огромном листе раскидистого кустарника. Хоть одна знакомая душа!

— Я не пристаю, — буркнул Рик, — она сама ко мне пристаёт! В лес зовёт…

— Что?! — возмутилась я.

— Тихо, — махнула ручкой фея и пошевелила крылышками, — знаю. Всё, Рик, можешь идти.

Она произнесла это повелительным тоном, так, что бедняга Рик попятился.

— Очень неприятно было общаться с вами! — важно проговорил он и юркнул в кусты.

— Что? — хмыкнула я, — ему с нами!

— Он ламиньяк, — строго проговорила Миранда, царственно рассматривая ноготочки.

И замолчала. Я тоже. Молчание стало затягиваться.

— И? — наконец не выдержала я, — что это значит? Никогда не сталкивалась с… этими существами.

Миранда преувеличенно вздохнула и тоном, уставшей от бесчисленных бесполезных повторов, учительницы затараторила:

— Ламиньяки — маленький народец, относящийся к фейри, хранители водных источников (тут рядом есть такой). В общем, совершенно безобидные. Если знать одну их отличительную особенность: когда они вступают в беседу с людьми, то обычно употребляют слова в прямо противоположном смысле (если говорят «черное», имеют в виду «белое»). То есть, он не уговаривал тебя прогуляться по Тёмному лесу, а наоборот — отговаривал, понятно теперь?

Она очень резко замолчала.

— А… да… понятно, — закивала я, обдумывая услышанное, — спасибо.

— Ну, раз понятно, то я, пожалуй, удалюсь! — пожала плечиками Миранда.

— Постой! А тут есть ещё кто-нибудь такой же… с сюрпризом?

— Полно, — мило улыбнулась фея, — вам же об этом на занятиях рассказывали.

— Но лично я тут недавно! — возразила я.

— Так воспользуйся кольцом Моники! — рявкнула вдруг фея, — или оно для тебя всего лишь билет туда-обратно? Вся информация в нём есть.

— А как? Научи! — взмолилась я.

— Я не Учитель, — хмыкнула Миранда, — и не знаю, как с вашими кольцами обращаться. Спроси у кого-нибудь другого.

— Хорошо, — послушно кивнула я, — спасибо тебе за подсказку…

— Всегда к вашим услугам! — усмехнулась малютка и исчезла без прощальных слов и сияющей пыльцы (вероятно, приберегала её для самых дорогих существ, вроде Костика).

— Ох… — я повернулась и, не оборачиваясь на Тёмный лес, поплелась прочь.

Сколько ещё сюрпризов меня здесь подстерегает? Я сама себе напоминаю ребёнка, который только осваивает этот незнакомый и чужой ему мир, всему учится, всё познаёт… И рядом нет мамы, которая заботится, оберегает и укрывает от опасностей.

Когда же я ВЫРАСТУ???