"Наталья Дарьялова. Вот и кончилась вечность..." - читать интересную книгу автора

НАТАЛЬЯ ДАРЬЯЛОВА

ВОТ И КОНЧИЛАСЬ ВЕЧНОСТЬ...


Сегодня пошел первый в моей жизни снег.
В этой моей жизни - когда я оторвался от Великого Бытия и капелькой
дождя прилетел на Землю, чтобы родиться Человеком.
Я лежу в своей коляске и смотрю на снег. Он опускается неторопливо и
плавно и напоминает мне Вечность. Вечность, из которой ушел я в тот
неповторимый миг, когда двум людям, двум слабым и беспомощным существам
суждено было разомкнуть узкий круг своего бессилия и сотворить чудо: зажечь
новую жизнь.
Мы, частицы Великого Бытия, знаем все.
Кроме лица женщины, избранной родить того, кому предназначено
отделиться от Великого Бытия и стать Человеком.
...Поезд мерно вшивал свои железные стежки в полотно дороги.
Я поворачивался в теплом вязком чреве матери и понял, что уже пора.
Пробиваться к неверному свету новой жизни мне придется своей несуразной
бесформенной головой, причиняя страдания той, что так заботливо меня носила.
Человек начинает свою жизнь с борьбы.
Нарушая ровный ход поезда, я стучусь все сильнее и сильнее, настойчиво
продвигаясь навстречу ненужной мне, в сущности, жизни.
Состав подравнялся к перрону, нервно дернулся и встал.
Бессмысленную толкучку вокзальной суеты залила сирена "скорой",
тревожная двузвучная симфония человеческой беды.
Я бьюсь сильно, упрямо и вслепую - наверное, так суждено человеку.
Женщина, которая меня выносила, ладонью ловит рвущийся стон, оставляет
автограф зубов на беспомощной руке мужа.
Мне это известно, но - безразлично, покамест я еще частица Великого
Бытия, а Оно - всесильно, вечно и безгранично и потому не знает чувств, ему
неведомы беды и огорчения, любовь и сострадание - все сиюминутные эмоции
слабых.
Высунув голову, как щенок из конуры, я увидел неоновый свет родильного
вагона. Еще усилие - и чьи-то руки вытащили меня наружу.
Щелк! Так быстро и так безвозвратно перерезали ножницы пуповину, словно
обрубили канат, и я стал отходить от своего причала, маленький и одинокий
кораблик, подхваченный изменчивыми, неверными волнами жизни.
В этот миг я ощутил боль - и научился чувствовать.
Акушерка подложила одну руку мне под голову - бессильная моя шея еще не
могла справиться с такой тяжестью, и голова откидывалась, как клубничина на
тонкой ножке. Другую руку - под тощий зад. И ловко подняла.
Я увидел уставшие, точно переломанные ноги, все еще привязанные к
родильному столу, обмякший живот, капельки пота на груди - и глаза.
Мы сразу узнали друг друга. И ее взгляд вдруг зажег то, чего лишены
частицы Великого Бытия, все, обладающие Великим Знанием, те, кто никогда не
выходил из чрева матери,- радость.
Я обрадовался, разволновался и закричал - пронзительно и неприятно.
Но акушерка улыбнулась и сказала: - Ого, начальник вырастет, помяни мое
слово, такой махонький, а скорый поезд остановил.