"Рубен Дарио. Покрывало королевы Мэб " - читать интересную книгу автора

Ты ранишь мрамор, укрощая его, но перестук твоего молотка ритмичен, как
стих; цикада, любимица солнца, скрытая молодыми виноградными лозами, славит
тебя. Златокудрый бог, светоносный Аполлон, державно-величавая Минерва - они
твои. Подобно магу, ты превращаешь камень в образ, слоновий бивень - в
пиршественную чашу! Как нестерпимо ощущать свое ничтожество у подножия
твоего величия! Где оно, достославное твое время? Больно жалят взгляды
современников... Прекрасен идеал, открывшийся мне, но жалки мои силы. Беру
резец - и чувствую отчаяние.
Заговорил другой:
- Сегодня же выброшу кисти. К чему радуга, к чему вся эта многоцветная
палитра расцветшего поля, если в итоге картину не выставят в салоне? Чего я
достигну? Я искушен во всех живописных школах, во всех манерах и
направлениях. Я писал обнаженное тело Дианы и лик Мадонны. Поля и леса
дарили мне свои цвета и оттенки; как влюбленный, я ловил каждое движение
светотени, как любовник, ласкал ее отсветы. Я молился обнаженной натуре во
всем ее великолепии - ее чистейшей белизне и легким теням. Нимбы святых и
крылья херувимов трепетали под моей кистью. Но тяжким было пробуждение.
Завтрашний день! Продать за гроши Клеопатру, чтобы купить кусок хлеба? А
ведь я мог бы в горячке вдохновения начать великую картину, которую ношу в
себе!
Заговорил третий:
- Давно прикована моя душа к миражу симфоний, и я боюсь очнуться. Мне
внятна всякая гармония - от лиры Терпандра* до мощного взлета оркестровой
фантазии Вагнера. В мои пророческие минуты мне брезжил идеал. Как древний
философ, я слышал музыку сфер. Все шорохи созвучны, все отзвуки сливаются в
аккорды. Весь мир способны вместить мои хроматические гаммы.
______________
* Терпандр (VII в. до Р. X.) - древнегреческий композитор и поэт.

Трепетание луча рождает гимн, шелест леса будит в моей душе свой
отклик, свою мелодию. И грохот бури, и птичье пение - все сливает воедино
бесконечная каденция. А оглянешься вокруг - ни души, и только глумится толпа
да маячит впереди решетка желтого дома.
Заговорил последний:
- Все мы испили ионической влаги. Но, как и прежде, недосягаем идеал,
недосягаема лазурь. А нам суждено вечно стремиться к вечному свету! Есть у
меня стихи, как мед, и есть, как золото, и есть, как раскаленное железо. Я
амфора с небесным бальзамом - любовью. Голубке, звезде, ветке и ирису - всем
открыто мое сердце и жилище. Взмахнув орлиными крыльями, я взмываю ввысь и
усмиряю бури. Сближаются губы - и встречаются рифмы, звучит поцелуй - и
рождается стих, и кто увидел мою душу - знает мою музу. Люблю эпос, люблю
его доблестное дыхание, колышащее стяги над войском и плюмажи. Люблю
лирическую песнь - дар божеству или любимой. Люблю эклоги, где дышат вербена
и тмин, и божественный вол, увитый гирляндами роз. Бессмертно было бы
произведение, которое я мог бы создать, но меня гнетет нищета и мучит голод.

* * *

И королева Мэб, приподнявшись в колеснице, выточенной из цельной