"Джеки Даррелл. Мама на выданье " - читать интересную книгу автора

она и впрямь мадемуазель Убер, у дома которой мне надлежит повернуть налево.
На стволе дуба в самом деле была изрядная вмятина, из чего я заключил, что
мсье Эролт потребил немало анисовки, прежде чем врезался в дерево на своей
машине. У обнаруженного мною мостика действительно не хватало одной доски.
Наставления селян всегда точны, какими бы загадочными они вам ни показались
поначалу. Я покатил по изрытой колеями дорожке между зеленым лугом с
кремовым пятнышком стада коров породы шароле и зарослями подсолнечника,
обратившими дивные желто-черные лики к своему небесному кумиру. Проехав
затем сквозь перелесок, я увидел на лужайке дом мсье Кло, длинный, низкий и
белый, как яйцо голубки. Кровля была сложена из темной, как шоколад, толстой
черепицы, расписанной золотистым лишайником. Перед домом стояли две машины -
одна полицейская, другая, по всем признакам, принадлежащая врачу. Как только
я выключил мотор, до моего слуха, заглушая храп Эсмеральды, донеслась
странная какофония - крики, вопли, рев, плач, завывание и всеобщий скрежет
зубовный. Из чего заключил - как оказалось, вполне справедливо,- что пропажа
Эсмеральды не осталась незамеченной. Подойдя к неплотно закрытой входной
двери, я взял изображающий руку, сжимающую меч, бронзовый дверной молоток и
громко постучал. Шум в доме продолжался с прежней силой. Постучал снова -
никого. Взявшись за ручку молотка покрепче, я принялся колотить дверь так,
что она едва не сорвалась с петель. На секунду бедлам прекратился, затем
дверь распахнулась, и передо мной возникла молодая женщина невиданной
красоты. Растрепанные длинные волосы только прибавляли ей очарования, они
были цвета вечерней зари, коего так стремится - чаще всего безуспешно -
достичь каждый осенний лист. Под темными бровями, подобными крыльям
альбатроса, сверкали огромные глаза чудесного золотисто-зеленого цвета.
Форма и мягкость розовых губ этой красавицы подточили бы стойкость самого
верного из мужей. Из чудных глаз струились по щекам слезы величиной с
крупный брильянт.
- Мсье? - обратилась она ко мне, вытирая рукой влажные щеки.
- Бонжур, мадемуазель, - отозвался я. - Могу ли я увидеть мсье Кло?
- Мсье Кло никого не принимает. - Она всхлипнула, и по щекам ее снова
покатились слезы. - Мсье Кло нездоров.
В эту минуту из задней комнаты, где возобновился многоголосый кагал,
появился дюжий пузатый жандарм с глазами цвета черной смородины, с
расписанным сеткой синих сосудов замечательным носом бордового цвета и
напоминающими шкуру крота густыми черными усами над толстой верхней губой.
Окинув меня испытующим взором, в котором поровну смешались подозрительность
и враждебность, он повернулся к прекрасной леди.
- Мадам Кло,- заговорил жандарм медоточивым голосом,- теперь я вынужден
вас покинуть, но можете не сомневаться, мадам, я приложу все усилия, чтобы
разоблачить извергов, совершивших это злодеяние, чудовищных душегубов,
которые заставили лить слезы эти чудные глаза. Ни перед чем не остановлюсь,
чтобы призвать к ответу этих бандитов.
Он смотрел на нее, как голодный школьник глядит на пирожное с кремом.
- Вы так добры, инспектор,- зарумянилась она.
- Сделать что-то для вас, мадам,- одно удовольствие! - С этими словами
он схватил ее руку и прижал кончики пальцев к усам, и мне представилось, как
в былые времена галантный кавалер помогал даме надеть муфту.
Посторонив меня, он втиснул свою тушу в полицейскую машину, включил со
скрежетом скорость и исчез в пыльном облаке - этакий Святой Георгий,