"Чарльз Дарвин. Воспоминания о развитии моего ума и характера" - читать интересную книгу автора

своем превосходном мемуаре о Flustra.
Я состоял также членом Королевского медицинского общества и довольно
аккуратно посещал его заседания, но так как вопросы там обсуждались
исключительно медицинские, они не очень интересовали меня. Много вздора
говорилось там, но было и несколько хороших ораторов, и лучшим из них был
ныне здравствующий сэр Дж. Кэй-Шаттлуорт. Иногда д-р Грант приглашал меня на
заседания Вернеровского общества, где докладывались, обсуждались и затем
публиковались в "Трудах" ["Transactions"] Общества различные сообщения по
естественной истории. Я слышал там Одюбона, прочитавшего несколько
интересных лекций об образе жизни североамериканских птиц и не вполне
справедливо посмеивавшегося над Уотертоном. Отмечу кстати, что в Эдинбурге
жил один негр, путешествовавший с Уотортоном; он зарабатывал себе на жизнь
набивкой чучел птиц и делал это превосходно; он давал мне платные уроки [по
набивке чучел], и часто я засиживался у него подолгу, так как это был очень
приятный и умныйчеловек.
М-р Леонард Хорнер также пригласил меня однажды на заседание
Эдинбургского королевского общества, где я увидел на председательском месте
сэра Вальтера Скотта; он просил собравшихся извинить его за то, что занимает
столь высокое место, ибо чувствует, что недостоин его. Я смотрел на него и
на все происходящее с благоговением и трепетом; думаю, благодаря тому
обстоятельству, что в молодости я присутствовал на этом заседании и посещал
также заседания Королевского медицинского общества, избрание меня несколько
лет назад почетным членом обоих этих Обществ показалось мне более лестным,
чем любые другие подобные почести. Если бы мне сказали тогда, что
когда-нибудь в будущем мне будет оказана эта честь, клянусь, мне показалось
бы это не менее смешным и невероятным, чем если бы мне заявили, что я буду
избран королемАнглии.
В течение второго года моего пребывания в Эдинбурге я посещал лекции
профессора Джемсона по геологии и зоологии, но они были невероятно скучны.
Единственным результатом того впечатления, которое они произвели на меня,
было решение никогда, пока я буду жив, не читать книг по геологии и вообще
не заниматься этой наукой. И все же я уверен, что был подготовлен к тому,
чтобы разумно судить об этом предмете: года за два или за три до того один
старик, проживавший в Шропшире, м-р Коттон, неплохо знакомый с горными
породами, указал мне на большой эрратический валун, находившийся в городе
Шрусбери,-хорошо всем известный "Колокол-камень"; заметив, что до самого
Камберленда или даже до Шотландии не найти камня той же самой горной породы,
он стал с важным видом уверять меня, что мир придет к своему концу прежде,
чем кто-нибудь сможет объяснить, каким образом этот камень оказался там, где
он лежит ныне. Это произвело на меня сильное впечатление, и я не переставал
размышлять об этом необычайном камне. Поэтому, когда я впервые прочитал о
роли айсбергов в переносе валунов, я испытал чувство величайшего наслаждения
и торжествовал по поводу успехов геологической науки. Столь же поразителен
тот факт, что мне, которому сейчас только 67 лет, пришлось слышать, как
профессор Джемсон, читая нам лекцию на Солсберийских скалах, говорил, что
траповая дайка с миндалеобразными границами и отвердевшими со всех сторон
пластами, расположенная в местности, где нас буквально окружали
вулканические породы, представляет собою трещину, заполненную сверху
осадочными отложениями; при этом он с усмешкой добавлял, что были де люди,
которые утверждали, что она была заполнена снизу расплавленной массой.