"Александр Николаевич Даценко. Заклинание в стиле ампир " - читать интересную книгу автора

Я никогда не думал, что смогу столько выпить, выпить, и совершенно не
опьянеть,
с тех пор я знаю, что пить можно не только "в меру", или "беспробудно"
Но и "в радость", именно в радость.
Ну а дальше пошли самые, что ни на есть веселые приключения.
Взорвался с большим шумом приватизированный грузинами у ЗАКВО эшелон с
боеприпасами, и мы, конечно же случайно оказались невдалеке от места
событий, и, конечно же, как лица "некавказской национальности" были
задержаны, и препровождены, допрос окончился не начавшись, как только
узнали, что двое из троих в Грузии первый раз, допрос превратился в
обширнейшую экскурсию по утреннему, дневному, вечернему и ночному Тбилиси, с
посещением злачных и исторических мест, с тостами, и разговорами о политике.
Только грандиозный праздник помешал нам съездить к мятежным гвардейцам
на Тбилисское море, ну да многие из них сами приехали.
И страшно неуместной была перманентная война против Гамсахурдии
перед домом правительства на проспекте Руставели,
неуместной, как и любая война на этой Земле навевавшей очарование
доброй сказки.
Я помню, парня, который с горячностью доказывал, что Грузия
оккупирована,
и что как только Русские войска уйдут, вот тут и наступит настоящая
свобода,
и настоящая жизнь, его сожгли потом, живым, в Южной Осетии,
Я помню тост, поднятый в память жертв 9 апреля,
в память погибших за Свободу и процветание Грузии,
когда его произносили, отчего-то четче и слышнее стали автоматные
очереди
за окном дома правительства, и тогда я спросил -
Думаете, стоило?
А в ответ - промолчали.
Я помню памятник Георгиевскому трактату, по которому Грузия
присоединилась к Росси, памятник был измордован,
Другого слова и не подобрать. Косые взгляды, были,
были злобные косые взгляды...
Но ведь было и другое -
Таксист, не взявший с нас деньги, только потому, что мы Русские,
Серега, наоравший на людей повесивших свои пиджаки
на оградки могил Русских офицеров у церкви, да много чего было,
и хорошее, гораздо весомей плохого.
И стояла там, у дороги церква,
и каждый проезжающий, швырял мелочь в приоткрытое окно, каждый....
А еще я рвал виноград с лозы...
И дед Гурамыча, откопал вино, которое он поставил, еще, когда уходил на
фронт...
И сказал - "Боюсь, что больше тебя не увижу"...
Он умер и Гурамыч, так его больше и не увидел,
Старые люди знают,
старые, спокойные люди, прожившие жизнь не зря,
воевавшие, победившие, их тяжело увлечь лозунгами
и захрипшие глотки, никогда не докажут им, что еще кого-то надо