"Альфонс Доде. Арлезианка" - читать интересную книгу автора

- Я умру, если мне не позволят на ней жениться.
Ничего не поделаешь. Решено было справить свадьбу после жатвы.
И вот как-то в воскресенье вечером семья кончала обедать во дворе
фермы. Обед был почти что свадебный. Невесты, правда, не было, но за ее
здоровье пили неоднократно... Тут к калитке подошел мужчина и дрожащим
голосом сказал, что хочет поговорить с хозяином Эстевом наедине. Эстев встал
и вышел на улицу.
- Хозяин, - сказал мужчина, - вы собираетесь женить сына на мерзавке,
два года я был ее любовником. Раз я говорю, - значит, и доказать могу. Вот
вам письма!.. Родители все знают и обещали отдать ее за меня; но с тех пор,
как за нее сватается ваш сын, ни они, ни сама красотка меня больше знать не
хотят... А по-моему, выходит так: после того, что было, ей нельзя быть женой
другого.
- Ладно, - сказал хозяин Эстев, просмотрев письма, - входите, выпейте
стаканчик муската.
Мужчина ответил:
- Спасибо! Меня мучает не жажда, а горе.
И ушел.
Отец вернулся как ни в чем не бывало, сел за стол, и обед закончили
по-прежнему весело...
В этот вечер дядюшка Эстев пошел в поле вместе с сыном. Долго не
возвращались они домой; когда они пришли, мать их еще дожидалась.
- Жена, - сказал хозяин, подводя к ней сына, - приласкай его, у него
горе...

Жан больше не говорил об арлезианке, но любил он ее все так же и даже
еще сильнее, с тех пор как знал, что ее держал в объятиях другой. Только он
был слишком горд и молчал; это-то его и сгубило, беднягу!.. Иногда он на
целый день забивался в угол. В другой раз с остервенением набрасывался на
работу и один управлялся за десятерых... По вечерам он выходил на Арльскую
дорогу и шел до тех пор, пока не вырисовывались на фоне заката стройные
городские колокольни. Тогда он возвращался. Дальше он не ходил ни разу.
Видя его всегда печальным и одиноким, домашние не знали, что делать.
Опасались, как бы не стряслось какой беды... Раз за столом мать, посмотрев
на него полными слез глазами, сказала:
- Послушай, Жан, если ты все еще по ней сохнешь, мы согласны женить
тебя...
Отец, красный от стыда, опустил голову.
Жан покачал головой и вышел.
С этого дня он переменил образ жизни, все время прикидывался веселым,
чтобы успокоить родителей. Он опять стал появляться на танцах, в трактире,
на праздниках. На выборах в Фонвьеле он вел фарандолу.
Отец говорил: "Выздоровел..." Но мать все еще была в страхе и пуще
прежнего следила за сыном. Жан спал с младшим братом около чулана, где
разводили шелковичных червей; бедная старуха поставила себе кровать возле их
спальни. Она говорила, что ночью ей может понадобиться присмотреть за
червями.
Пришел день святого Элигия, покровителя фермеров.
На ферме шел пир горой... Всем поднесли шатонефа, а простое вино рекой
лилось. Потом был фейерверк, костры на гумне, цветные фонарики на всех