"Гай Давенпорт. Барсук (Из сборника "Двенадцать рассказов")" - читать интересную книгу автора

Однако тело Олафа - такое от плавания, от бега и от спортзала.
- Понятно, друг Харальд. Но его улыбка, и взгляд его, и все его
дружелюбие - нет. Все это - как он его получил? Ведь хуй у каждого есть, у
всех мальчишек, я имею в виду, но Маркус вот похож на чмо, а яйца у него с
горошинку.
- Олафу семнадцать, Маркусу - десять.
- А ты можешь поверить, что у Олафа он были похож на маркусов, когда
ему было десять лет? Ни за что. Я бы сказал, что размером он был с polser
и торчал, как у тебя, приводя в восхищение всех. Олаф придумал свой хуй
симпатичным чудовищем, которым он и стал.
- Я знаю, что у него друг был, когда он был маленьким. Он мне сам
рассказал. Им никогда не нужно было говорить, что им хочется. Знали сами в
одно и то же время.
Вместе сбрасывали штаны, как по сигналу. Мне кажется, Олафу с тех пор
грустно.
Друг лет в четырнадцать почуял девчонок и с тех пор за ними
ухлестывает, горбатится там, соображения остается только от одной поебки
до другой добрести.
Олаф говорит, что все девчонки сами в себя обернуты, с ними дружить
трудно.


КРАСНЫЕ ДЕРЕВНИ МЕДЕСА

Рафаил пришел к выводу, что с Нимродом ему проще разговаривать, чем с
Товией.
- Скорбь рыбы, сказал он.
- Мышастые тучи в пятницу, ответил Нимрод. Пламя жирнеет от погружения,
но стройнеет от подъема.
- Жена четырех - три.
- Девять - бабушка всех чисел.
- Идем, сказал Рафаил с удивлением в голосе, идем. В Шарлевилле были
целые деревья ворон, зима ворон. Или будут. Времена - не про ангелов.
Мальчик по имени Жан Николя Артур. Как Товия. Как Ульн. Я шел, пойду,
пойду с ним к черным деревьям в зимнем поле, ангелюс(9) перезвоном с
квадратной колоколенки маленькой церквушки, обод мира красен там, где
откатывался с твоей звезды. Он говорил о Принце Аквитании, чье сердце
овдовело и потемнело, и кричал: Верните мне Позилиппу и Итальянское море!
и вороны вторили ему сотнями криков: Солнце мертво! Ветер разносил их
карканье(10).
- Ветер, произнес Барсук.
- Ветер, повторил Аллен.
- Сотня ворон!
- Что знает собака?
- Спроси Нимрода.он знал, что Рафаил - не люди, по запаху. Никаких
луковичных подмышек, одно лишь небесное электричество, богатое озоном.
Торвальдсен же принял бы Рафаила за какой-нибудь высший чин епископа, к
тому же - из Швеции.
Он бы остропил ему ногу. Он бы уселся напротив него на епископскую
подушечку, сделав вид, что они - равного звания среди церковных котов.